Аэропорт - [6]

— Так без вас их разве удержишь, — так же ехидно отвечает ему солдат. — Вот вы приехали и покажете, как их бить.

— Ну не бойтесь, мы приехали, покажем.

— Слышь, пластуны, а сало есть у кого, — вдруг говорит солдат-радист, — меняю на паштет два к одному.

И говорит он это с надеждой в голосе, видно осточертел им их солдатский паштет из саранчи.

— Есть, — говорит Саблин.

— Махнёмся? — Всё ещё не верит радист.

Аким лезет в ранец, достаёт оттуда отличный шмат сала с богатой прожилкой, шмат заспанный солью и болотным перцем и завёрнутый в пластик. Он отрезает от куска грамм двести, и, перегнувшись через борт, отдаёт кусок солдату. Тот радостно хватает сало, передаёт его товарищу, а сам скидывает свой ранец, лезет в него, но Саблин ему говорит:

— Да не нужно мне ничего, это подарок.

— Не нужно? — Удивляется солдат.

— Нет.

— У меня спирт есть, — предлагают второй.

— Да не надо ничего, — отмахиваться Аким, — это вам подарок от пластунов.

— Подарок? — Всё ещё не верит радист.

— Подарок.

— Ну, спасибо, друг.

— Удачи, товарищ.

Солдаты уходят, отойдя метров на тридцать в рассветную мглу, останавливаются и ещё раз кричат:

— Спасибо, друг.

Саблин машет рукой.

Казаки из кузова не вылезают, курят навалившись на борт, а мимо них бодро прошёл сотник Короткович, их командир. А за ним бегом замкомсотни подсотник Колышев.

Не прошло и двадцати минут, как офицеры вернулись, Короткович быстрым шагом прошёл мимо, а Колышев остановился у первой машины и заорал не в коммутатор, а в «голос»:

— Вторая сотня, сгружаемая, садимся на БТРы, загрузка боевая.

— Что, — просыпались казаки, что спали, — чего он сказал?

— Всё, хлопцы, приехали, слазьте. — Отвечали им те, кто не спал.

Боевая загрузка — это значит, что в БТР будут загружены все боеприпасы, что положены по боевому расписанию. Боевое расписание — это выход на линию фронта. Отдых закончился. Всё!

Вторая сотня — четыре взвода, вместе с миномётным расчётом, и офицерами, это почти девяносто человек. Закидать в БРТы снарягу и боеприпас для них дело минутное. Через десять минут шесть БТРов с логотипом Второго Пластунского Полка были готовы, люди лезли на броню, рассаживались. А подсотник Колышев докладывал командиру, что сотня к маршу готова: боеприпас, вода, запасные аккумуляторы и хладоген погружены по боевому расписанию.

Сотник принимает рапорт и лезет на второй БТР. Вот так вот, всё быстро и слажено, как положено.

— Товарищ сотник, куда нас? — Спрашивают казаки командира.

— Нашей сотне и двум моторизированным сотням казаков приказано взять станицу Ниженка. — Отвечает Короткович.

— По солнцу, что ли, атаковать будем? — Ворчат казаки.

— Да, атаку начнём сразу, как прибудем, до темноты ждать нельзя, китайцы могут подвести подкрепление.

— А мы в лоб пойдём?

— Как обычно, — говорит сотник, — мы атакуем с фронта, казаки с флангов, и попытаются их отрезать от дороги.

В лоб, на, скорее всего, окапавшегося противника, да по свету, не дожидаясь темноты. Всё как всегда. Второй сотне везёт на такие атаки.

Подошли к станице очень быстро, там их уже ждали моторизированные казачьи сотни. Вся округа забита лёгкими квадратиками и БМП степняков. Офицеры всех частей собрались в кружок над планшетом, что-то решали. Казаки и пластуны ждали. Обычно болотные казаки-пластуны и казаки степные друг друга без шпилек и колкостей не оставляли. Но сейчас не до того. Атака дело серьёзное. Поздоровались и всё. Совещание было не долгим, командиры сотен пожали руки. Есаул, командовавший операцией, показал что-то сотнику Коротковичу пальцем в планшете и, хлопнув его по плечу, сказал:

— Давай, пластун, как будешь готов, начинай, и не тяни, до восьми утра твои должны войти в первую траншею китайцев.

— Есть, — говорит Короткович.

— Слыхали? — Спросил командир четвёртого взвода Михеенко. — К восьми часам нам уже в Ниженке быть.

— Да слыхали, как тут не услыхать, — отвечает ему урядник Носов невесело, — опять идти без разведки, без артподготовки по степи прямо на траншеи.

Михеенко хотел сказать ему что-то резкое, уже глянул на него, собрался было, да не успел.

— Командиров взводов к сотнику, — голосисто заорал прямо рядом с их БТРом Колышев.

— Командиров взводов к сотнику. — Донеслось со следующей машины.

И дальше:

— Командиров взводов к сотнику.

Михеенко так и не успел сказать Носову ни слова, слез с брони и поспешил к Коротковичу на совещание, получать боевую задачу.

— Ну что, Аким, нам опять первыми идти, — спросил Саблина командир штурмовой группы урядник Коровин.

Саблин пожал плечами, но под доспехом это движение почти невидимо, пришлось пояснять словами:

— Не впервой.

— Главное, чтобы снайперов у них поменьше было, — сказал Володька Карачевский. — Очень не люблю я этих сволочей.

— Да, — соглашается с ним Ерёменко, — эти гады хуже пулемёта.

Чагылысов Петя сидит на броне рядом с ними, оскалился, это он так улыбается. Он сам первый номер снайперского расчёта. Забавляют его эти разговоры, но он ничего не говорит, не лезет.

Бойцы штурмовой группы разговаривают, зачем лезть, им скоро в атаку вставать. Он их прикрывать будет, изо всех сил будет беречь их. Пусть пока снайперов ругают. Потом как всегда спасибо ему скажут.