Аэронавт - [21]

– Да поможет тебе Святой Иезус.

Затем, навалившись, он столкнул клетку в люк.

Вот тогда Смородин дал волю чувствам и закричал диким, лишённым разума воплем. В этом вопле смешалось всё. И весь тот кошмар, навалившийся за последние дни, и странная карта с таким похожим на родной, но чужим миром, и ужас падения в вертевшейся в воздушном потоке клетке. Вращаясь, он увидел нависавший над головой дирижабль, затем в глаза ударило солнце да брызнуло синевой небо.

Внезапно клетка дёрнулась, застонав натянувшимся канатом, и зависла над белыми хлопьями облаков. Дальше его опускали, оборот за оборотом раскручивая барабан. Клеть раскачивалась, подозрительно скрипела и медленно снижалась в сырой туман. Солнечный диск над головой постепенно тускнел, пока не исчез вовсе. По лицу хлынули ручейки, рубашка вмиг стала влажной, и к тому же ледяной ветер пробрался под одежду, напомнив о себе ощутимым холодом. Внизу, на земле, царило по-весеннему прохладное лето с ласковой двадцатиградусной температурой. Но на один километр высоты температура понижается на шесть с половиной градусов, и потому Миша всем телом отчётливо почувствовал пронизывающий двухкилометровый холод.

Неожиданно в раструбе захрипело, и едва похожий на голос гул проурчал:

– Хватит?!

Смородин посмотрел на привязанный вдоль каната шланг переговорной связи, затем бросил взгляд под ноги. Немного успокоившись, вспомнив зачем его спустили вниз, и не заметив ничего, кроме тумана, он прижал воронку раструба к губам и выкрикнул в ответ:

– Ничего не вижу! Опускайте ещё!

Окончательно придя в себя, он осмотрел клетку. На этот раз она ему показалась довольно надёжной. Жерди в руку толщиной уже не скрипели, толстые узлы канатов внушали уверенность в их крепости, если бы не пронизывающий ветер и влажность…

Миша поднял куцый воротник и подставил холоду спину. Снижение сквозь облака не чувствовалось, и то, что барабан продолжали разматывать, он понял, лишь неожиданно увидев внизу землю. Теперь Смородин плыл, то погружаясь в облака и цепляя клеткой провисшие белые лохмотья, то вдруг вываливаясь на открытое со всех сторон до бескрайнего горизонта небо.

– Не молчи! – узнал он хриплый голос боцмана, искажённый переговорным шлангом. – Опускаем помалу, а ты кричи, когда увидишь землю!

– Хватит! – тут же спохватился Миша.

– Угу! – хрюкнуло в трубе, и он почувствовал, как содрогнулись впившиеся в подошвы жерди.

Внизу простирались уже такой знакомый зелёный ковёр хвойного леса да редкие пятна бурых болот. Горный перевал остался позади, касаясь облаков снежными вершинами. Левее, вдалеке, Смородин увидел красные крыши небольшого городка, а за ним – поле с застывшим на привязи дирижаблем. По всей видимости, это и была их цель. Поймав раскачивающийся перед лицом переговорный шланг, он скомандовал:

– Цель наблюдаю! Разворот влево на пятьдесят градусов!

– Что ты сказал?! – даже искажения не смогли скрыть удивления боцмана.

– Пятьдесят градусов влево! – выкрикнул Миша и прислушался к раструбу.

На этот раз промолчали, но Смородин почувствовал, как «Августейшая династия» начала медленный разворот на цель. Внизу проплыли улочки городка, по которым ползли телеги с ничего не подозревающими погонщиками. Из труб домов в небо тянулись тонкие нити дымков. Миша рассмотрел мельницу с застывшим перекрестием лопастей, а за ней – широкую дорогу в сторону поля дирижаблей. Аэродром казался поменьше, чем тот, с которого взлетели они, да и был там всего лишь один небольшой аэростат. Но целый лес швартовочных мачт и длинные крыши низких казарм говорили о том, что в другое время здесь солнца не видно от закрывающих его серых сигар.

Смородин не удержался от невесёлой улыбки, адресованной самому себе. Странная ситуация! Он собирается заниматься вполне привычным для него делом – бомбометанием, но только делать это будет весьма идиотским способом. Повисший на канате, не имея ни малейшего представления о бомбах, которые будут швырять у него над головой, и даже приблизительно не представляя, что от него требуется, он будет делать то, для чего требуется масса данных и виртуозный математический расчёт. Бомбометание – это сложнейшая наука, для успешного использования которой необходимо точно знать такие параметры, как направление и сила ветра по высотам, скорость летательного аппарата, его истинная высота, коэффициент сопротивления авиабомбы и даже температура воздуха! Но даже если решить это сложнейшее уравнение с уймой производных, далеко не факт, что бомба ляжет хотя бы в зоне поражения цели. Бомбометание в авиации – это один из самых сложных видов упражнений. А потому, взглянув вниз на немного приблизившееся поле с одиноким дирижаблем, Смородин понял, что ему предстоит заниматься не пойми чем и не пойми как.

Показалось, что «Августейшая династия» легла на боевой курс, и теперь необходимо хотя бы на глаз рассчитать упреждение для сброса бомб. Но затем Миша заметил, что дирижабль ощутимо сносит ветром в сторону и, прикинув смещение, прокричал в раструб:

– Поправка – двадцать градусов влево!

Наверху молча выполнили команду, и дальше цель приближалась строго по выверенной им линии. Внизу проплыл и оказался позади город. Теперь они летели над дорогой, ведущей на неприятельский аэродром. Смородин смотрел на её петляющие изгибы, пытаясь определить точку сброса. На заре авиации был такой импровизированный метод бомбометания, называемый «по сапогу». Лётчик вытягивал ногу вперёд и сквозь прозрачный блистер штурмана смотрел на приближающуюся цель. Как только она исчезала под сапогом – сбрасывал бомбы. Что-то похожее нужно было придумать и сейчас. Миша скосил глаз и прикинул, что при этой высоте и скорости относ бомбы будет не более пятисот метров. Выставил вперёд уже успевший изрядно потрепаться ботинок и, закрыв предполагаемую точку, выбрал целью одинокий дирижабль. Через минуту поле внизу раскинулось большим блином, и Смородин решил, что, пожалуй, – пора!