Адъютант Бонапарта - [4]
Ашкенази иного мнения и из устных преданий, берущих начало в XVIII веке, развивает сенсационную фабулу, весьма благожелательно принимаемую биографами Сулковского.
Согласно Ашкенази, игривый князь Франтишек де Паула в период Барской конфедерации завязал роман с французской эмигранткой незнатного происхождения, которой, судя по всему, была та самая Маргерит-Софи де Флевиль, впоследствии жена графа Теодора. От этой связи Франтишека около 1770 года и появился Юзеф Сулковский. Спустя три года после рождения незаконного сына в жизнь князя Франтишека де Паула вторглась уже упоминаемая Юдыта Мария Высоцкая. Властолюбивая актриса, намеревающаяся стать княгиней, не терпела в пределах своего владычества никаких соперниц, даже поверженных. Очутившись под башмаком, сиятельный любовник вынужден был удалить мадемуазель де Флевиль с сыном и на время отослал их к старшему брату Александру в Вену. В дальнейшем по наущению своей новой супруги Франтишек де Паула в согласии со старшими братьями Августом и Александром сплел искусную интригу, дабы обеспечить в доме покой и застраховаться от осложнений, связанных с наследством.
Тут-то и воспользовались «счастливым» стечением обстоятельств, а именно тем, что у бедного родственника в далеком венгерском местечке Рааб умерла жена и маленький сын. Случай подкинуть ребенка был просто идеальный, и все произошло lege artis,[6] что не должно никого удивлять, гак как подкидывание незаконных детей относилось уже к родовым традициям князей Сулковских, а погрязший в долгах «pauvre diable» был человеком, которого легко подкупить (профессор Ашкенази обращает внимание на появляющееся в письмах с этого времени таинственное вспомоществование в размере двадцати пяти дукатов, которое «бедный сирота» из Рааба начинает регулярно получать от рыдзынского главы рода). По мнению отличного специалиста по той эпохе, этот семейный сговор в 1773 году привел к волшебной метаморфозе: трехлетний Пепи Сулковскнй, незаконный сын князя Франтишека де Паула и мадемуазель де Флевиль, преобразился в двухмесячного законного сына графа Теодора и его покойной супруги девицы Келис.
Спустя несколько лет после этого факта князь Франтишек де Паула, избавленный от последствий своего французского романа, тайком женится на Юдыте Высоцкой и узаконивает двух сыновей, которых успел произвести с нею до брака. Этот мезальянс приводит в ярость князя Августа. Бездетный глава рода имеет все основания опасаться, что после его смерти, как и после смерти болезненного и также бездетного князя Александра, весь огромный рыдзынский майорат может перейти по наследству к сыновьям ненавистной «актерки». Могущественный владелец майората, являющийся одновременно одним из высших государственных деятелей, решает воспрепятствовать этому. Интрига, затеянная князем Франтишеком де Паула против незаконного сына, неожиданно оборачивается против его признанных сыновей. Князь Август, узнав о женитьбе брата, тут же едет в Вену, принимает опеку над маленьким Юзефом и забирает его к себе в Рыдзыну с явным намерением сделать его, назло брату, своим наследником. Примерно в то же самое время трое князей Сулковских – Август, Александр и Антоний – затевают процесс о признании князя Франтишека де Паула недееспособным. Суд так и постановляет. Франтишек де Паула вместе с женой и сыновьями вынужден оставить Вельск. Управление этими владениями переходит в руки князя Августа. Именно тогда поселяется в пустом бельском замке отставной австрийский полковник Теодор Сулковский со своей второй женой, урожденной де Флевиль. Когда спустя несколько лет князь Франтишек де Паула возвратится во вновь обретенные владения, его первым действием будет вышвырнуть из замка этих двух резидентов.
Третью, опять-таки иную гипотезу относительно матери Юзефа Сулковского выдвинул профессор Владислав Конопчинский, автор «Истории Польши и Барской конфедерации».
Конопчинский разделяет взгляд Ашкенази на то, что Юзеф Сулковский был побочным сыном князя Франтишека де Паула, родившимся в 1770 году, но он не считает мадемуазель де Флевиль его матерью.
Этому отличному знатоку истории Барской конфедерации удалось установить, что князь Франтишек де Паула Сулковский в конфедератском своем периоде имел еще один серьезный роман. Героиней этого любовного приключения была одна из известнейших польских дам того времени, жена Кароля Радзивилла, известная под именем «княгиня Мечникова», та самая, которая вдохновляла известного французского писателя Бернардена де Сент-Пьера во время создания им «Поля и Виргинии».
Конопчинский утверждает, что княгиня Мечникова во время романа с князем Франтишеком де Паула около 1770 года тайно рожала в Вене. Ребенком, который тогда появился, и был именно Юзеф Сулковский.
Спор трех ученых о матери Юзефа так же трудно разрешим, как и спор о его отце. Биографов Сулковского больше всего устраивает романтическая гипотеза Ашкенази. Упоминания о матери-француженке из «простолюдинок» (мадемуазель де Флевиль была дочерью адвоката из Нанси) мы находим почти во всех литературных произведениях, начиная с трагедии Жеромского «Сулковский» и кончая драмой Брандштеттера «Знамения свободы». Принимают эту гипотезу и историки, как польские, так и иностранные, например автор самого свежего послевоенного труда о Сулковском, французский историк Рейнгард.
В мировой истории много интересных судеб. Литература часто обращается к описанию жизни королей, великих полководцев и других сильных мира сего. Но не менее интересны и судьбы людей, окружавших их.В центре внимания видного польского писателя Мариана Брандыса художественная и вместе с тем строго документированная реконструкция внутреннего мира героя – любовницы и верного друга Наполеона Марии Валевской.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В мировой истории много интересных судеб. Литература часто обращается к описанию жизни королей, великих полководцев и других сильных мира сего. Но не менее интересны и судьбы людей, окружавших их.В центре внимания видного польского писателя Мариана Брандыса художественная и вместе с тем строго документированная реконструкция внутреннего мира героя – племянника последнего польского короля Станислава Понятовского.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.