Адвокат шайтана - [2]

— Мы с бабкой по хозяйству крутились, — утирая слёзы, рассказывал дед. — А внучка наша в огороде игралась. То я, то бабка поглядывали за ней. Потом через какое-то время смотрю, пропала Катенька. Думаю, может, домой зашла. Но и там тоже нет. Я бабку-то и спрашиваю: «А Катюшка-то где?». А она мне: «Так разве не с тобой?». Тут-то мы и спохватились. Давай искать. В колодец-то мы и не думали сразу глянуть…

Кудряшов сочувственно качал головой и что-то записывал. Я подошёл к колодцу, который был вырыт у самого края небольшого огорода возле забора. Лист железа, служивший для колодца крышкой, лежал сдвинутым на полтора метра от скважины. Я заглянул в чёрную глубину. В холодном блеске воды застыл игрушечный совок из ярко-зелёной пластмассы.

— Скажите, а в это время только вы и ваша супруга были дома? — осторожно спросил деда Кудряшов.

— Да, — кивнул тот и, всхлипнув, добавил, — да ещё вторая наша дочь, Катина тётка то есть.

— Простите, кто? — задал уточняющий вопрос Кудряшов.

— Ну у меня же две дочери, — начал объяснять дед. — Старшенькая, она бездетная у нас. А у младшенькой вот Катенька была.

— И где была ваша старшая дочь, когда вы узнали, что Катя утонула? — спросил Кудряшов, пристально глядя в глаза собеседнику.

— Здесь же, в огороде, — выдохнул дед.

Двое оперативников, до этого безучастно гулявших по огороду, повернули головы в сторону Кудряшова и деда. Поняв, что и для них предвидится работа, они насторожились.

— А где она сейчас? — продолжал свой устный допрос Кудряшов.

— Не знаю, убежала куда-то, — опустив глаза, сказал дед. — Она у нас дурная. Психопатка.

— Психопатка? На учёте у психиатра? — удивился Кудряшов.

— Да, первая группа инвалидности, — спокойно ответил дед.

Кудряшов отошёл в сторону и незаметно мотнул мне головой, чтобы я подошёл к нему поближе.

— Слышал? Не нравится мне всё это, — тихо произнёс Кудряшов.

— Надо найти эту тётку и допросить с пристрастием, — решительно предложил я. — Получается, она была здесь, когда всё это произошло. Бля буду, это она ребёнка столкнула в колодец. Тяжёлую железную крышку отодвинуть на полтора метра ребёнок сам бы не смог…

— Может, ты и прав, но только зачем это ей было надо? — скорее себя, чем меня, спросил Андрей.

— Ну она же психопатка, — начал отстаивать я свою версию. — Кроме того, бездетная. Просто из злости к своей сестре. Неосознанная ненависть. У психопатов, сам знаешь, всё это проявляется чуть ли не открыто.

— Допросим её, а дальше? — задумался Андрей. — Если она психопатка, её показания никакого доказательственного значения иметь не будут. А экспертиза на вопрос, могла она это сделать или нет, ответов не даст.

— И как быть? — растерялся я.

— Никак! — был ответ Андрея. — Спишем на несчастный случай.

— А вдруг это убийство? — не унимался я.

— Будем считать, что никто не хотел этой смерти, — подвёл итог Кудряшов.

В прокуратуру мы возвращались молча. Через несколько дней я отпечатал на машинке постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, Андрей расписался в нём и отнёс прокурору. С тех пор прошло тринадцать лет…

Сегодня ночью меня будто бы кто-то разбудил. В темноте я подошёл к двери своей квартиры, она была распахнута настежь. На пороге стояла девочка… «Дяденька, ты меня помнишь? Я Катя из колодца». Она была в том же красном платьице в белый горошек, в котором я видел её мёртвой. «А ведь я не сама упала туда». Улыбнувшись, девочка игриво завизжала и побежала прочь…

Я выглянул в окно. Серое мартовское утро не внушало оптимизма. С высоты двенадцатого этажа утренняя суета обывателей, спешащих по своим делам, казалась смешной и бессмысленной. Докурив сигарету, я собрался и вышел из дому, смешавшись с людским множеством, с человечками, торопливо шагающими к автобусным и троллейбусным остановкам, к станциям метро. Начался день, который изменил всю мою дальнейшую жизнь.

«Суки текучие! За какое дело ни возьмись — везде одно и то же. Замкнутый круг. Заколдованный и порочный. И как ловко у них всё получается! Действуют нагло, почти открыто. А для тех из них, кто попался, слова из песни подходят: „Если кто-то кое-где у нас порой…“. Попадётся один, а остальные? А остальные сделают вид, что это, мол, не наш товарищ. „Это бяка, кака и взяточник!“ — заорут они хором. И судить его будет эта же мафия. Ну ладно менты, прокурорская и судейская сволочь… Но ведь и все адвокатишки туда же полезли. Все в прислужниках! Как шавки бегают, договариваются, „решают вопросы“. Некоторые из них до того докатились, что аж с утра до ночи в мусарнях сидят — „дежурят“. Клиентов выжидают. Пидоры подментованные!..».

— Жора! — голос за спиной остановил поток моих ругательств. Я обернулся.

Неужели?! Вот так встреча! Откуда он здесь? И постарел он как… Впрочем, он всегда для меня был дядькой…

— Рамзан! — воскликнул я на всю улицу и побежал к тёмно-синему «мерседесу», из которого выглядывало знакомое лицо.

— А я смотрю, ты или не ты, — обнимаясь со мной, сказал Рамзан. — Сколько лет!

— Сколько зим! — прижимаясь к нему, вторил я.

— Вот уж и не думал, что ты тоже в Москве, — смеясь, начал хлопать меня по спине Рамзан.

— И уже давно, больше десяти лет, — сказал я. — А ты?