Адвокат Перри Мейсон - [37]

— Ну что ж, вызывайте.

— Мы просим на свидетельское место Франка Ферни.

— Вы уже приносили присягу, — обратился к нему Бергер, — поэтому сразу начнем с допроса. Вы слышали показания мисс Стрит, которая только что была здесь?

— Да, сэр.

— Вы знаете что-либо о беседе, про которую она рассказывала?

— Да, сэр.

— Что именно?

— То, что эту беседу вел я.

В улыбке Гамильтона Бергера был нескрываемый триумф.

— То есть вы являетесь тем человеком, который назвался Меридитом Борденом?

— Да, сэр.

Гамильтон Бергер с преувеличенной любезностью поклонился Перри Мейсону.

— Можете допрашивать, — сказал он и сел.

Мейсон встал так, чтобы оказаться лицом к лицу со свидетелем.

— Вы сказали нам, — начал он, — что ушли из дома Бордена в шесть часов, рассчитывая вернуться только утром. Вы хотели пойти обедать со своей девушкой?

— Правильно, но я вернулся и ночевал в доме.

— В какое время вы вернулись?

— Приблизительно без десяти одиннадцать.

— И каким образом вы доехали?

Свидетель усмехнулся, усмехнулись также Гамильтон Бергер и Сэм Дру.

— Я приехал на автомобиле, — ответил Ферни.

— Один? — резко спросил Мейсон.

— Нет, сэр.

— Кто был с вами?

— Женщина.

— Что за женщина?

— Доктор Маргарет Коллисон.

— Какой доктор?

— Ветеринар.

— Каким образом вы вошли на территорию?

— Мы подъехали к закрытому заднему входу. Доктор Коллисон поставила свою машину, а я вывел на поводке из машины собаку, открыл калитку, отвел собаку на место и посадил ее в клетку. Когда я сажал ее, было примерно без десяти, ну, возможно, без пяти минут одиннадцать. Потом я спросил доктора Коллисон, не зайдет ли она выпить чего-нибудь, и она ответила, что с удовольствием, тем более что ей хотелось повидать мистера Бордена и поговорить с ним о собаке.

— И что вы сделали?

— Я проводил ее к задней двери дома, открыл замок своим ключом, и мы вошли.

— Что потом?

— Я прошел в кабинет мистера Бордена, но его там не было. Я предположил, что… Хотя, наверное, я не имею права говорить о своих предположениях.

— Продолжайте, — разрешил Мейсон. — Раз обвинение не возражает, я тем более не собираюсь этого делать. Мне нужно точно знать, что произошло.

— Значит, я предположил, что он работает в студии — то ли снимает, то ли проявляет, — и посоветовал доктору Коллисон подождать: может, он спустится вниз. Только я приготовил два коктейля, как вдруг завыла сирена, включились прожектора и автоматически открылись дверцы собачьих клеток. Я услышал, как собаки с лаем помчались к стене, и затем уже по лаю догадался, что тот, кто поднял весь этот переполох, сумел перебраться через стену. Я вернулся, посоветовал доктору Коллисон выпить, а потом уже решил посмотреть, что же там произошло, почему включилась сигнализация. Затем я вышел на улицу и свистом отозвал собак. Когда я был на улице, зазвонил телефон. Я быстро вернулся и увидел, что доктор Коллисон уже взяла трубку. Она объяснила, что какой-то мужчина спрашивал мистера Бордена, и она ответила, что мистер Борден приказал его не беспокоить.

— Дальше?

— Спустя некоторое время телефон снова стал звонить.

— И что тогда произошло?

— Я взял трубку, так как подумал, что, наверное, это полиция интересуется причиной включения охранной сигнализации.

— А кто звонил?

— Звонила молодая женщина. Я узнал голос, когда услышал мисс Стрит. Она очень точно передала содержание нашей беседы по телефону. Я действительно назвался Меридитом Борденом, сказал, что собаки не принесут никому вреда, что я выключу прожектора и посажу собак в клетки. На самом деле собаки уже сидели на своих местах.

Мейсон задумчиво рассматривал свидетеля. Напротив адвоката, за столом обвинения, Гамильтон Бергер и Сэм Дру выразительно усмехались, чувствуя, как в процессе перекрестного допроса победа обвинения становится все более ощутимой. Под предлогом экономии времени они заставили Ферни в первый раз сказать только самое основное, отказавшись от дальнейших вопросов, этим они буквально вынудили Мейсона на перекрестном допросе опровергать самого себя.

— То, что вы назвались по телефону Меридитом Борденом, являлось для вас обычным делом?

— Конечно, — ответил свидетель. — В тех случаях, когда мистер Борден приказывал его не беспокоить, а кто-нибудь настаивал на том, что хочет говорить именно с ним, я назывался Борденом и говорил, что очень занят и прошу меня не беспокоить.

— И часто вы это делали?

— Не часто, по делал.

— Можете вы описать доктора Коллисон? — спросил Мейсон.

— Она женщина-ветеринар, которая отлично лечит собак.

— Сколько ей лет?

— Я не очень-то умею определять возраст женщин, но она сравнительно молода.

— Конкретнее.

— Я думаю, ей года тридцать два — тридцать три.

— Она полная?

— Нет, очень хорошо сложена.

— И уж, конечно, вы развлекались с ней в вашей спальне? — несколько скептически спросил Мейсон.

— Это ложь! — сердито выкрикнул Ферни.

Бергер уже вскочил и возмущенно замахал руками:

— Ваша честь. Ваша честь, это совершенно неуместный, выходящий за всякие рамки перекрестного допроса выпад! Это оскорбление достойной женщины! Это…

Судья Эрвуд ударил молотком о стол.

— Да, мистер Мейсон, — подтвердил он. — В данных обстоятельствах это совершенно неуместно.