Адвокат дьяволов - [11]

При этом Лимонов и на следствии, и в суде всегда оставался невероятно хладнокровен, внешне очень спокоен и постоянно излучал оптимизм, вселяя его в души своих товарищей по несчастью. И даже порой успокаивал и поддерживал меня. А у меня, как у человека хорошо понимавшего, что реально грозило Лимонову, причин для переживаний было, повторяю, предостаточно…

Но наша жизнь — это все-таки не драма. Человеческая жизнь более похожа на трагикомедию.

Я уже писал, что среди следователей, занимавшихся делом Лимонова, были люди, которые относились с явной антипатией к своему руководителю — майору Шишкину и, наоборот, возможно просто из чувства внутреннего протеста, с симпатией, хотя и тщательно скрываемой, к Лимонову.

Среди таких людей был и один офицер, прикомандированный в следственную группу из дальнего региона.

И вот как-то раз, в период многочисленных новогодних праздников, у него, что называется, не задался день.

Шишкина, как я понял, в управлении не было, и следователь с утра, не опасаясь прихода начальства, позволил себе поправить здоровье и поднять настроение бутылочкой «Очаковского» пивка. Правда, та бутылочка, как потом выяснилось, была двухлитровой пластиковой бутылью. И стояла она у его ног, под столом, куда он периодически наклонялся и откуда каждый раз раздавалось характерное бульканье.

После двух-трех стаканов следователь воспрянул духом и принялся, шумно отдуваясь, листать газеты. После еще пары стаканов он взялся за телефон и начал кому-то названивать.

Мы с Лимоновым сидели каждый за своим столом и делали вид, что ничего не замечаем.

Оживавший на наших глазах чекист снова и снова прикладывался к своей спасительной бутыли, а потом вдруг предложил выпить и мне.

Я не большой любитель пива, тем более такой дешевой бурды, но из деликатности не отказался. Офицер достал, наконец, бутыль из-под стола и разлил пиво в два стакана. Мы пригубили.

Эдуард старался на нас не смотреть, всем своим видом показывая, что полностью погружен в работу.

Я встретился взглядом со следователем и кивнул в сторону Лимонова. Следователь молча прошел к двери, запер ее на ключ, вернулся назад и, не произнеся ни слова, налил пива в третий стакан…

А вскоре подошло время обеда. Я разложил на столе всю еду, что принес с собой, и мы славно перекусили втроем.

Дальше, за разговорами, байками и шутками, время до конца рабочего дня пролетело совсем незаметно. Но это было только начало.

Через несколько дней, когда нас с Лимоновым снова опекал тот же следователь (а опекуны и кабинеты у нас периодически менялись) и я вновь пришел без адвоката Иванова, все повторилось, как в предыдущий раз. Только теперь мы пили пиво все вместе с самого начала.

Когда же до моего ухода в отпуск оставался день или два, а мы опять соображали на троих, я рискнул попросить нашего опекуна позаботиться в мое отсутствие о Лимонове:

— Ну, хлеба, там, ему купить, колбаски немного или молока… Я даже готов денег оставить, если что, или потом отдам.

— Не волнуйтесь, голодать не будет, — заверил меня следователь…

Вернувшись из отпуска, бронзовый, как статуя Будды, я сразу же поехал в Лефортово.

И когда вошел в кабинет следователя, где уже находился Лимонов вместе с нашим добрым опекуном, они оба встретили меня радостными возгласами. При этом запах там стоял такой, словно я попал не в Следственное управление ФСБ России, а на винокурню!

— Ну, как вы тут? — спросил я, обращаясь сразу к ним обоим.

— Во! — показал Лимонов поднятый вверх большой палец правой руки. А следователь бросился помогать мне снимать пальто.

Тут же в кабинете сидел и адвокат Иванов. Он протирал тряпочкой запотевшие стекла очков и растерянно улыбался.

Большая Медведица

Выступая ровно десять лет назад на праздничном вечере в Центральном доме литераторов в честь 60-летия Лимонова, организованном Александром Прохановым, лидер ЛДПР Владимир Жириновский назвал юбиляра современным Лениным, а Проханова, соответственно, Плехановым наших дней. В зрительном зале тогда не было свободных мест, а на сцене не хватало стульев для «почетных гостей».

А в это время сам юбиляр сидел в полутьме камеры спецкорпуса для особо опасных преступников Саратовской тюрьмы в ожидании приговора суда.

Уже закончилось многомесячное судебное следствие по его делу, были допрошены все свидетели и дали показания подсудимые, уже завершились прения сторон (где гособвинители просили суд признать Лимонова виновным по всем пунктам обвинения и назначить ему наказание в виде 14 лет лишения свободы в колонии строгого режима, а тезисы моей защитительной речи (из-за большого объема обвинения) заняли целый 500-страничный том, и длилась эта речь ровно три дня).

А еще юбиляр уже успел овдоветь: 3 февраля 2003 года (как раз в день начала выступлений стороны защиты в прениях) пришло сообщение о внезапной смерти накануне его жены — певицы и писательницы Натальи Медведевой.

Наташа знала, какое наказание запросили для ее мужа в последний день января прокуроры, но умерла, так и не узнав, сколько же в итоге дал ему суд…

Поздней осенью 2001 года, когда Лимонов еще находился в Лефортово, он попросил меня организовать ему свидание с Натальей. Так как она официально числилась его женой, следствие, после некоторого раздумья, такое свидание им разрешило.