Адские чары - [29]

Она точно раскололась, сознавая себя в одно и то же время Кирой и кем-то другим, — иной женщиной, имя которой от неё ускользало; подобно тому, как Алексей одновременно казался и Басаргиным, и тем неизвестным, которого только что называли Роже де Бриквилль.

Пока эти мысли проносились ураганом в её возбуждённом, усталом мозгу, её всё куда-то тащили. И вдруг она очутилась в круглой зале с голыми стенами и каменным полом. В громадном очаге пылал целый костёр, а вся обстановка залы состояла из длинного стола и нескольких стульев.

Налицо оказались те же люди, которых она видела раньше. Только теперь человек в зелёном камзоле был совершенно нагим, а у прочих были только кожаные передники; она же, крепко привязанная к стулу, не могла пошевельнуться и с ужасом глядела на ребёнка, который уже пришёл в себя и выбивался с криком из рук раздевавшего его Франциска.

Наконец, мальчугану заткнули рот, накинули верёвку на шею и повесили на стенной крюк. Кира видит, как синеет лицо ребёнка, и сердце её разрывается на части, но освободиться она не в силах. По знаку чернобородого ребёнка сняли и подали ему.

Тот нежно снимает с его шеи верёвку, вынимает у него изо рта закладку, вливает в рот вино и мало-помалу приводит в чувство.

— Не бойся, дружок, — успокаивает он мальчугана. — Я тебе зла не сделаю и верну матери.

Радостная улыбка озаряет прелестное лицо мальчугана. Он протягивает ручонки к Кире и кричит:

— Мама, мама, возьми меня скорее!

Он попытался кинуться к матери, но его не пускают.

— Поцелуй меня раньше, скажи спасибо.

Ребёнок, не задумываясь, обнимает бородатого за шею и подставляет ему свои розовые губки.

Кира облегчённо вздыхает.

Но в эту минуту в руке дьявола в человеческом образе блеснул кинжал и вонзился в спину ребёнка. Как подкошенный цветок, склоняется полуотрубленная кудрявая головка, а брызнувшая кровь потоками заливает палача и пол…

Что происходит далее, Кира видит уже сквозь кровавую дымку.

Новый удар ножа рассекает грудь ребёнка, откуда вырывается трепещущее сердце, а внутренности вываливаются на пол.

Наконец, розовые ручки и ножки малютки поочередно отсекаются и кидаются в раскалённую печь, а преступник, опьянённый развратом и кровью, покрывает поцелуями мёртвое личико убитого и швыряет затем кудрявую головку в огонь.

— Теперь давайте женщину, — кричит Жиль де Рэтц.

Верные помощники хватают Киру, кладут её на скамейку и раздевают, а Басаргин схватывает верёвку от висящего на углу колокола и начинает неистово звонить.

От резких звуков у Киры дрожит всякий нерв, и она испытывает физическое мучение. В этот миг она видит, как страшный хозяин замка заносит над ней окровавленный кинжал, и в её затуманенной голове еле пробивается одна мысль, один отчаянный призыв:

— Иисус, спаси меня!..

Раздаётся взрыв адского хохота, от которого дрожат стены замка. Костлявые руки Басаргина подхватывают её и отбрасывают далеко в сторону, а сам он расплывается в какую-то зеленоватую безобразную массу.

Кира ощущает острую боль в голове и теряет сознание…

Занятый разговором с профессором, маркиз не сразу обратил внимание на отсутствие жены, но заметив, что её нет, встревожился и объявил, что отправляется на розыски, прося спутников продолжить осмотр. Однако и все остальные изъявили желание его сопровождать.

— Напрасно барыня отделилась от нас, — сказал огородник, показывавший туристам замок. — В этой путанице комнат, коридоров и ходов заблудится легко, а не то и просто свалиться куда-нибудь в подвал.

Тщетно вся компания бегала по залам и коридорам, обшаривая всякий укромный уголок и громко зовя Киру; та не откликалась, и кругом было тихо.

Маркиза бросило в пот, когда он увидел многочисленные колодцы и провалы, тёмные и узкие проходы, которые вели в подземный лабиринт. Горько упрекал он себя, что не заметил исчезновения Киры.

Уже с час, как длились поиски. Пришлось даже зажечь факелы, потому что погода испортилась, небо затянулось тучами, и в развалинах стемнело. Все стали приходить в отчаяние, как вдруг один из студентов, войдя в отдалённую, примыкавшую к башне залу, увидал лежавшую на полу тёмную массу. На его зов прибежали прочие спутники с маркизом во главе.

Это была Кира, но в обмороке и, к всеобщему ужасу, она лежала на краю открытого провала так близко, что могла ежеминутно, при малейшем движении, полететь вниз.

Её вынесли во двор. К этому времени небо прояснилось, и солнце золотило своими последними лучами башни и стены мрачного замка.

Среди профессоров нашёлся врач, который занялся приведением в чувство Киры, а во время её осмотра заметил, что какой-то металлический предмет запутался в складках кружевного, надетого на шею шарфа.

Осторожно вытащив его, доктор с удивлением увидел кинжал с ржавым лезвием, покрытым чёрными пятнами. Потемневшая и покрытая плесенью золотая рукоять была усыпана рубинами и украшена выпуклым гербом.

— Боже! Арматура Жиля де Рэтц: крест на золотом поле?! — удивлённо воскликнул другой профессор, археолог. — Но каким чудом очутилось тут это оружие?

— Ничего не понимаю и вижу его впервые. Вероятно жена его нашла, — ответил маркиз.

— Во всяком случае, господа, прошу Вас не упоминать о нём, когда она придёт в себя, или пока она сама не заговорит о своей находке.