Адская ширма - [16]

Они разделили скромную трапезу, а потом Ёсико, поборов нерешительность, сказала:

— Тебе, возможно, вскоре придется снова явиться ко двору. Так вот я вспомнила, что у нас есть добрый кусок темно-синего шелка. Позволь мне сшить тебе новое платье. Я хорошо управляюсь с иголкой.

Акитада был тронут до глубины души.

— Спасибо, сестричка. Это отличная мысль, но ведь это может сделать кто-нибудь из слуг.

— У меня лучше получится. Я сшила платье для Акико.

Акитаде припомнился элегантный наряд другой сестры.

— Неужели это ты? Какая красота! А я и понятия не имел о твоих талантах. — Его вдруг осенила хорошая мысль. — Если я завтра куплю шелка, ты сошьешь два кимоно — одно для себя, а другое для меня?

Ёсико оглядела свой скромный наряд.

— Мне ничего не нужно. К чему переводить хорошую ткань на того, кто занимается домашним хозяйством и ухаживает за больным?

— Но мне будет приятно видеть тебя в нем, когда мы вместе сядем поесть.

Личико ее вдруг просияло.

— В таком случае я согласна. Спасибо тебе, братец.

На следующее утро Акитада отправился за покупками. Покидая дом под звуки монашьих распевов, он чувствовал себя так, будто бежит из темницы. Погода стояла теплая и солнечная, и даже оголенные ивы на улице Судзаку являли собой прекрасное зрелище на фоне прозрачного синего неба. Все живое в этом мире, казалось, умылось недавним дождем, даже простой люд на улицах выглядел на удивление опрятным. Широкая оживленная улица кишела пешеходами, бычьими упряжками знати и всадниками, спешащими по неотложным делам.

За красными лаковыми воротами городского божества он свернул направо — отсюда начинался деловой квартал столицы. Здесь разряженные торговцы смешивались с вереницами полуголых носильщиков, чьи спины гнулись под тяжестью ящиков и тюков. В этой сутолоке нет-нет да и проглядывал красный наряд городского стражника с перевешенными через плечо луком и колчаном, его бдительный взгляд, не зная устали, высматривал в толпе неугомонных карманников.

Возраставшие толкотня и шум подсказывали Акигаде, что он приближается к рынкам, и он свернул на улицу, где располагалось множество лавок и магазинов и где торговали шелком и предметами старины.

Лавку Ничиры он нашел почти сразу же. Ее выбеленные стены и просторные витрины, украшенные резьбой по темному дереву, выходили на улицу. Вывеска при входе гордо гласила: «Сокровищница древностей Ничиры», однако дверь в лавку выглядела простенько. Переступив выложенный каменной плиткой порог, Акитада оказался перед возвышением из полированного дерева. Такой деревянный пол устилал все помещение торгового зала. Насколько он сумел разглядеть, стены здесь были сплошь увешаны полками, и все пространство занимали ряды приподнятых столов, а перекрещивающиеся проходы между ними все сходились к центру зала.

Неизвестно откуда вдруг возник тощенький паренек и, опустившись на колени, помог Акитаде разуться. Скинув и собственные гэта[6], он провел Акитаду на деревянный помост, низко поклонился и спросил, чем интересуется благородный господин.

Акитада хмыкнул, озадаченно озираясь. Все полки и столы были сплошь уставлены самыми разными предметами. Были здесь сотни крохотных коробочек и шкатулочек, тысячи миниатюрных глиняных и фарфоровых горшочков, на полках — статуэтки и маски, многочисленные пожелтевшие свитки, лампы, подсвечники, украшенные резьбой писчие принадлежности и жадеитовые печати, доски для настольных игр и музыкальные инструменты, предметы религиозного культа и бытового назначения.

— Можно мне взглянуть?

Приказчик поклонился и последовал за Акитадой. При более близком рассмотрении выяснилось, что все выставленные напоказ предметы оказались не такими уж древними, чтобы принадлежать имперской сокровишнице. В конце концов Акитада решил бросить это бесполезное занятие и, повернувшись к приказчику, напрямик спросил:

— А нет ли у вас какой-нибудь старинной лютни?

Приказчик снова отвесил ему поклон и повел его обратно к полкам. Здесь набралось порядка двадцати всевозможных инструментов, красивых и изящных, но ни одного по-настоящему старинного, такого, что мог бы оказаться лютней «Безымянной». Хмурясь, Акитада сказал:

— Нет, нет, все это слишком простенько. А нет ли у вас чего-нибудь действительно стоящего? Какой-нибудь старинной лютни?

Парень замялся в нерешительности, потом сказал:

— Может, лучше позвать господина Ничиру?

Вскоре к ним вышел и сам господин Ничира — приземистый толстяк, чьи манеры отличались заметной сдержанностью. Смерив оценивающим взглядом парчовое дорожное платье Акитады, он поклонился.

— Мне сказали, что господин присматривает старинную лютню. Не мог бы господин поподробнее объяснить, какой именно инструмент его интересует?

Акитада прикусил губу. Ну вот как расспрашивать о предмете, не дав при этом его подробного описания? Пришлось притвориться несведущим.

— Ну… видите ли… — начал он, беспомощно озираясь по сторонам. — Даже необязательно лютня, а просто что-нибудь особенное… Меня интересует даже не сама лютня, а чтобы она была редкой… Для подарка одной весьма высокопоставленной особе… Понимаете? Весьма и весьма высокопоставленной особе.