Адская игра - [40]

Основные ведомства, занимающиеся проблемой безопасности США — госдепартамент и Министерство обороны, — отвергли многие предложения Макклоя. Но Джон Кеннеди одобрил их. При личной встрече с братом он предложил сделать уступки Москве. Он хотел, чтобы Роберт уговорил СССР согласиться на новые инициативы по инспекции. Группа Макклоя предлагала уменьшить количество инспекций с 20 до 10 в год, а госдепартамент — до 12^{17}. Что, если Кеннеди сумеет убедить Москву согласиться на 10 инспекций в качестве компромиссного варианта, одновременно предложив 15, а затем сойтись на 12? В конечном счете этот торг может увенчаться первым договором по контролю над вооружением между сверхдержавами, о чем лидеры объявят в Вене.

Администрация Кеннеди имела основания полагать, что советское руководство может пойти на такую игру ради достижения согласия. Посол Томпсон сообщал, что Кремль готов к уступкам ради запрещения испытаний^{18}. С момента инаугурации советские представители в Вашингтоне, похоже, смягчили свою позицию по инспекциям^{19}. Комментарии главы бюро ТАСС в начале марта позволяли Джону Кеннеди надеяться на возможность компромисса с Хрущевым. Михаил Сагателян, руководитель бюро ТАСС, в частности, выразил уверенность в возможности выработки общих позиций. Далее Сагателян выразился более конкретно: «Вероятно, американцы снизят порог испытаний, а Советский Союз повысит его, и затем будет найдена золотая середина в 12–13 инспекций»^{20}. От Макджорджа Банди Кеннеди мог узнать, что сотрудник КГБ в Вашингтоне Александр Феклисов говорил о возможности компромисса. Несколько дней спустя после комментариев Сагателяна Феклисов сказал американскому журналисту, что компромисс возможен^{21}. Об этом разговоре Кеннеди узнал от своего помощника Фредерика Л. Холборна.

В Вашингтоне знали, что по ключевым вопросам советские представители выражают только официальную точку зрения. Но и Сагателян и Феклисов подчеркивали, что это их сугубо личное мнение. Тем не менее братья Кеннеди надеялись, что советская сторона проявит гибкость. Они стремились довести до сведения Москвы, что новая администрация не оставит усилия Москвы без внимания и готова к взаимоприемлемым решениям. Но для этого Кеннеди был необходим конфиденциальный канал связи с Хрущевым. В конце апреля 1961 года Роберт Кеннеди начал искать его.

Появление Георгия Большакова

Большаков приступил к должности в Главном разведывательном управлении (ГРУ), разведывательной службе Советской армии, после двух лет работы сначала устным переводчиком с финского языка, а затем дивизионным офицером разведки. Вернувшись в 1943 году в Москву с Северо-западного фронта, он в течение семи лет учился в школе военной разведки. Даже во время войны против гитлеровской Германии система обучения в ГРУ оставалась неизменной. После сдачи экзаменов Большакова направили на 3-годичную учебу в Высшую разведшколу Генерального штаба, затем он был переведен в Военно-дипломатическую академию Советской армии, где работал до 1950 года^{22}.

В 1951 году Большаков, прекрасно владевший английским, был направлен в свою первую командировку в Вашингтон. Очевидно, в качестве сотрудника ТАСС от Большакова ожидали расширения источников информации в максимально возможной степени. Соперничающие ведомства ГРУ и КГБ использовали ТАСС как «крышу». Большаков занимал офис ТАСС вместе с несколькими офицерами КГБ и «чистыми» журналистами.

Первая командировка длилась четыре года. В 1955 году ГРУ отозвало Большакова и перевело его в штат министра обороны маршала Г.К.Жукова. В личном деле его должность называлась «офицер по особым поручениям». Скорее всего, Большаков был офицером разведки при Жукове в период венгерских событий и Суэцкого кризиса 1956 года. Опала Жукова в 1957 году прервала карьеру Большакова. Продвижение по служебной лестнице застопорилось, и Большаков оказался в отделе по делам ветеранов ГРУ^{23}.

В конце 50-х годов карьера Большакова вновь пошла в гору. Ее подъем стал результатом дружбы с зятем главы государства, мужем Рады Хрущевой Алексеем Аджубеем. Тогда бытовала поговорка: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей». Большаков познакомился с Аджубеем, когда работал у Жукова. Это знакомство дало Большакову новый шанс поработать в США, а также предопределило его роль посредника между Хрущевым и Джоном Кеннеди^{24}.

Большаков познакомился с американским журналистом Франком Хоулменом, корреспондентом нью-йоркской газеты «Дейли ньюс» в 50-х годах во время своей первой командировки. Они были ровесниками. Хоулмен приобрел известность, освещая деятельность Никсона на слушаниях Комиссии по антиамериканской деятельности палаты представителей по делу Элджера Хисса в 1948 году. С этого времени Хоулмен стал известен как человек Никсона. После инцидента Чекере в 1952 году, связанного с якобы секретным избирательным фондом Никсона, «Дейли ньюс» откомандировала Хоулмена на освещение избирательной кампании вице-президента. Хоулмен был постоянно при Никсоне, он исколесил с ним всю страну. В 1956 году он вновь был прикомандирован к Никсону. В ходе трудной избирательной кампании он хорошо узнал Никсона и после выборов был одним из немногих журналистов, допущенных в личный офис Никсона на Капитолийском холме.