Adrenalin trash - [4]

Наконец вода закипела. Марина встала, подошла к шкафчику, достала жестяную банку с кофе, стеклянную сахарницу (папа подарил маме на пятнадцатилетие свадьбы) и большую чашку с нарисованным на боку островом Сахалин. Положив в дальневосточную емкость обычную порцию — три ложки сахара, полторы кофе, — Марина залила черно-белую горку кипятком, убрала сахарницу и банку с кофе на место, взяла чашку и, стараясь не обращать внимания не неприятно тревожный запах, пошла в комнату.

Компьютер загрузился, и теперь с экрана монитора на Марину смотрел выведенный на рабочий стол Брэд Питт. Точнее, смотрел он не на Марину, а в точку пространства над ее левым плечом. В его мутноватых глазах — качество изображения не позволяло точно определить их цвет — плыло манящее безразличие, приправленное убедительной уверенностью в себе. Изо рта Брэда шел дым. Сигарета в кадр не попала, и это придавало картинке загадочности.

Марина вздохнула, прикрыла за собой дверь, выключила свет, подошла к столу, поставила чашку на связанную мамой салфетку и села. Взглянув еще раз на крепкое лицо американского артиста, она положила руку на тело прикованной к компьютеру мыши, подвела курсор к синей букве е и открыла затянутое паутиной окно в мир.

Она немного побродила по темным закоулкам, почитала чьи-то непонятные стихи, проверила почту — ящик был до обидного пустым, только какие-то неизвестные люди предлагали купить у них мебель. В общем, маршрут был уже знакомым, и, как обычно, минут через тридцать Марина оказалась в смутно знакомой чатовской компании. Ее никто не приветствовал, а сакральное имя Василиса, которое она выбрала при крещении по непонятным ей самой причинам, оказалось выделено неприятным лиловым цветом. Цвет можно было поменять, но Марина подчинилась электронной судьбе.

Отхлебнув кофе, она наклонилась над клавиатурой и напечатала:

— Привет всем!

Нажав кривую клавишу с иностранным словом «вход», она откинулась в кресле и пару минут ждала ответа. Встретившее ее молчание было уже привычным и потому почти не обидным. Марина стала думать, в каком направлении ей двигаться дальше, но в это время под дверью раздался омерзительный крик. Их кот Монтень — папа, хоть и работал инженером, был человеком начитанным — требовал ужина. Чтобы подтвердить свои притязания, он немного поскребся в закрытую дверь, а потом крикнул снова, уже громче и решительнее. Марина тихо выругалась и встала с кресла. Когда она открыла дверь, Монтень, наученный горьким опытом, сидел в прихожей, на безопасном расстоянии. Его глаза поблескивали, как линзы пенсне. Взглянув на Марину, он мяукнул еще раз, и сразу вслед за этим из родительской комнаты донесся скрип дивана, за которым последовали произнесенное на выдохе «Сука» и шарканье папиных тапок.

Чтобы избежать ненужных вопросов, Марина включила свет в своей комнате. Папа выплыл в прихожую. Прищурившись, он посмотрел сначала на Марину, потом на Монтеня и, почесав низ живота, спросил у кота:

— Жрать хочешь?

Монтень издал утвердительный звук.

— Я покормлю, — сказала Марина.

— Сколько времени? — спросил папа.

— Десять, — сказала Марина и пошла на кухню.

Она достала из морозилки пакет покупавшейся специально для Монтеня рыбы с нескромным названием путассу и маленькой вилкой отковырнула несколько холодных тел от смерзшегося кома. Этой вилкой Марина пользовалась в детстве, теперь столовый прибор перешел к Монтеню, и редкие гости всегда приходили в предсказуемый восторг, увидев вилку рядом с кошачьей тарелкой. Марина положила рыбу в миску и поставила под горячую воду. Папа тем временем успел посетить туалет. Зайдя в кухню, он вытер руки о трусы, подошел к окну, взял сигареты и зажигалку, сел на стоявшую возле мойки маленькую табуретку, открыл ведущую к мусорному ведру дверцу и закурил.

— А мама где? — спросил он, поглядев на прислонившуюся к подоконнику Марину, и она испытала обычный приступ легкого ужаса от того, что обеспечивавший ее физическое существование человек временами полностью теряет контакт с реальностью.

— В Томске сейчас уже, наверное, — ответила Марина. — Она же в рейсе.

Папа молча кивнул и уставился в пол.

Марина подождала, пока рыба оттает, подошла к раковине, размяла ушки вилкой и поставила миску на пол возле окна. Только после этого Монтень, сидевший в прихожей, медленно зашел в кухню. Подойдя к миске, он примерно полминуты принюхивался, подергивая хвостом, потом стал есть.

— Я пошла, — сказала Марина.

— Все за компьютером сидишь? — спросил папа. — Пошла бы погуляла, что ли.

Ничего не ответив, Марина вышла из кухни.

Вернувшись в свою комнату, она закрыла дверь и выключила свет. Папа был слишком утомлен вечерним пивом. Докурив, он, скорее всего, должен был отправиться досматривать свои мутные сны (в кульминационных моментах папа обычно переворачивался на спину и клал руку на лобок). Впрочем, траектория папы была мало предсказуема, но Марина подумала, что очередная лекция о вреде общения с компьютером уже вряд ли что испортит.

Возвращение в Сеть стоило серьезных усилий — Марина дала себе обещание впредь сначала кормить кота (впрочем, обещание это она давала себе уже не в первый раз). Только через пару минут непрерывно скользившие по экрану сообщения связались в осмысленную беседу и список имен в правой части экрана приобрел потерянное значение.