Адольф Гитлер (Том 1) - [3]

Шрифт
Интервал

. Однако ступени радикального фашизма в полной мере достиг только германский национал-социализм, тогда как итальянский фашизм застрял на средней или «нормальной» фашистской позиции.

Несмотря на крайности своей теории и практики нацистская партия «не удаляется от обычного фашизма, а лишь обнажает его сокровенные тенденции»[14]. Черты нацизма являются модификацией и заострением признаков, которые обнаруживались, например, уже у «Аксьон франсэз»[15] и итальянского фашизма. Судить о фашизме в целом можно только с учётом нацистского опыта: «после того, как национал-социализму удалось добиться господства, в нём самым наглядным образом олицетворялись и радикализировались почти все существенные черты фашизма, и все оценки должны в первую очередь соотноситься с ним»[16].

Почвой же для возникновения фашизма явилась либеральная система или, иными словами, европейское буржуазное общество, сформировавшееся после 1815 года, интегрировавшее в себя либеральные и консервативные элементы. Его характерные черты: плюрализм, парламентаризм, склонность к компромиссам. Но ему недоставало иммунитета по отношению к разного рода радикализму. Фашизм возникает вследствие кризиса либеральной системы, но «без вызова большевизма нет никакого фашизма»[17]. Первоначально фашизм как будто бы берет либеральное общество под защиту от большевистской угрозы, используя при этом «методы я силы, чуждые буржуазному мышлению и жизненным традициям»[18].

Небезынтересно отметить, что пришедшему в историю из философии Нольте удалось разработать новую концепцию фашизма, а другому аутсайдеру, Фесту, взглянуть на фигуру Гитлера с широтой и раскованностью, явно не свойственными традиционным историкам-профессионалам. Вместе с тем работы того и другого органично вписывались в германскую и международную историографию фашизма, поскольку их концептуальное содержание основывалось на тщательном и глубоком освоении уже накопленного исследовательского и источникового материала. Были введены в оборот и некоторые новые материалы, но главное для Феста — «новые постановки вопросов, а не источники»[19].

Иоахим Фест родился в 1926 году и успел ещё принять участие в заключительной фазе войны, испытать плен. Учился он во Фрайбурге, Франкфурте-на-Майне, Берлине. Круг его интересов отличался исключительной широтой, он изучал историю, право, социологию, историю искусств, германистику. Отсюда во многом диапазон исследовательского подхода, собственно исторический анализ, обогащённый социально-психологическим, культурологическим, элементами психоанализа и, что самое главное, в органичной взаимосвязи. В итоге из разных красок возникает цельное изображение.

После недолгого пребывания свободным литератором Фест прочно обосновывается в системе масс-медиа. Он прошёл через радио, телевидение и с 1973 года, того самого, когда увидела свет его главная книга, он стал редактором одной из авторитетнейших германских газет «Франкфуртер альгемайне цайтунг».

Фест удостоился множества премий за разнообразную деятельность в сферах науки и культуры, в том числе имени Томаса Манна (ему принадлежит книга об отношении братьев Манн к политике), памятной гетевской медали и т. п. В 1981 году Штутгартский университет присвоил ему степень почётного доктора за исторические труды.

Труд Феста, принёсший ему международную известность, явился элементом мощной «гитлеровской волны», нахлынувшей на Запад в середине семидесятых, но он не затерялся в ней, более того, множество заурядных поделок создали для него выигрышный фон. По подсчётам германских экспертов того времени только 100 книг из 40000 становились бестселлерами. И в эту сотню попала книга Феста о Гитлере. К началу 1974 года в ФРГ было продано полмиллиона экземпляров, во Франции — 200 тысяч. Книга была успешно реализована на книжных рынках Европы и США[20]; причём нужно учитывать внушительный объём (около 1200 с.) и солидную стоимость (38 марок). С тех пор было ещё немало её изданий в самых разных странах, на 15 языках.

Книга, вышедшая из-под пера аутсайдера, нашла благожелательный приём у весьма авторитетных профессионалов. Маститый историк широчайшего творческого диапазона Т. Шидер ставит Фесту в заслугу развитие и использование таких категорий, которые «позволяют понять личность Гитлера как исторический предмет и, что столь же важно, установить корреляцию между ним и его эпохой»[21]. Подобный, «историзирующий» подход ни в коей мере не является попыткой реабилитации Гитлера, более того, он ставит главу «третьего рейха» не только перед судом морали, но и перед судом всемирной истории, приговор которого не довольствуется нравственным негодованием, а основывается на суровых фактах выходящей за все моральные границы жизни нацистского фюрера.

Труд Феста, по словам Т. Шидера, служит укором цеху профессиональных историков, не сумевших создать нечто сравнимое с произведением аутсайдера. Правда, успех Феста был бы немыслим без учёта результатов исследований Э. Нольте, К. Д. Брахера, Г. А. Якобсена, а также М. Брошата, А. Хильгрубера и ряда других известных специалистов, а кроме того свидетельств таких публицистов как Конрад Хайден «с его почти пророческими книгами 30-х годов или Герман Раушнинг с его „Разговорами с Гитлером“


Еще от автора Иоахим Фест
Адольф Гитлер (Том 2)

«Теперь жизнь Гитлера действительно разгадана», — утверждалось в одной из популярных западногерманских газет в связи с выходом в свет книги И. Феста.Вожди должны соответствовать мессианским ожиданиям масс, необходимо некое таинство явления. Поэтому новоявленному мессии лучше всего возникнуть из туманности, сверкнув подобно комете. Не случайно так тщательно оберегались от постороннего глаза или просто ликвидировались источники, связанные с происхождением диктаторов, со всем периодом их жизни до «явления народу», физически уничтожались люди, которые слишком многое знали.


Адольф Гитлер (Том 3)

Книга И. Феста с большим запозданием доходит до российского читателя, ей долго пришлось отлеживаться на полках спецхранов, как и большинству западных работ о фашизме.Тогда был опасен эффект узнавания. При всем своеобразии коричневого и красного тоталитаризма сходство структур и вождей было слишком очевидно.В наши дни внимание читателей скорее привлекут поразительные аналогии и параллели между Веймарской Германией и современной Россией. Социально-экономический кризис, вакуум власти, коррупция, коллективное озлобление, политизация, утрата чувства безопасности – вот питательная почва для фашизма.


Москва – Берлин: история по памяти

Номер журнала посвящен немецкой мемуарной литературе, повествующей о двух тоталитарных катастрофах ХХ столетия и о двух державах — родне по утопическим преступлениям и бедствиям — Германии и России. И называется этот специальный выпуск «Москва — Берлин: история по памяти». Открывают номер фрагменты книги «Осеннее молоко», совершенно неожиданно написанной пожилой немецкой крестьянкой Анной Вимшнайдер (1919–1993): работа до войны, работа во время и на фоне войны, работа после войны. Борьба за выживание — и только.


Рекомендуем почитать
Про маму

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фёдор Черенков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мемуары

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы на своей земле

Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.