Адольф Гитлер. Путь к власти - [73]

.

Несмотря на все меры предосторожности, самолеты Гитлера также были возможным объектом нападения для потенциальных убийц. План, в котором непросчитываемый человеческий фактор легко преодолевал все меры безопасности, вполне мог стать успешным. 13 марта 1943 года Гитлер с тремя «кондорами» приземлился в Смоленске, чтобы обсудить с армейским командованием наступление на Курск. Чтобы встретить его, прибыли фельдмаршал фон Клюге и генерал-майор фон Тресков — главные участники военного заговора. Как обычно, короткий отрезок пути от аэропорта к конференц-залу был полностью оцеплен. Отряды СС стояли в тесном оцеплении. Во время обеда Тресков попросил одного из сопровождавших Гитлера (полковника Брандта) о маленьком одолжении: не мог бы он отнести в штаб-квартиру фюрера две бутылки «Куантро», которые Тресков якобы проспорил Гитлеру. Собранная Тресковым бомба состояла из двух пар английских сцепных мин «Clam»50, соединенных магнитами. Красиво запечатанный подарок передали Брандту незадолго до отлета. Часовой механизм бомбы был выставлен таким образом, чтобы она взорвалась через полчаса. Самолет Гитлера должен был упасть в двухстах километрах от Минска — трагический, ужасный, но необъяснимый несчастный случай. Но напрасно заговорщики ждали новостей. Через два часа самолет приземлился в Растенбурге. Тресков начал лихорадочно раздумывать, как же вернуть посылку с бомбой, о которой никто не знал, может ли она еще взорваться, и если может, то когда. К тому же он боялся, что ничего не подозревающий получатель подарка обнаружит в пакете бомбу. В конце концов Тресков позвонил Брандту и попросил его не отдавать пакет, так как произошло досадное недоразумение. Один из заговорщиков полетел обычным курьерским самолетом в восточную Пруссию, подменил пакет, оставив Брандту настоящее «Куантро», нашел укромное место и осторожно вскрыл посылку бритвой. Оказалось, что механизм до последнего момента работал нормально. Запал должен был детонировать от бойка, который освободит сгоревший трут. Боек находился в запале, трут почернел, оболочка запала прогорела, но взрывчатка не сработала из-за сильного холода. Уже после 1945 года ситуация прояснилась в разговоре со старшим пилотом Бауром: иногда в аэропорту не работало отопление, а кабина пилота и грузовой отдел вообще не отапливались. Об этом покушении никто ничего не узнал до конца войны. В гестапо ничего не заподозрили, никого не арестовали. Гитлер, веривший в защиту провидения, не узнал, что может прибавить еще один случай к числу счастливых.

Когда Гитлер принимал участие в официальных мероприятиях, ответственность за принятие мер безопасности и блокирование территорий ложилась на плечи рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Договорившись с гаулейтером местности, в которой мероприятие должно происходить, Гиммлер задействовал местную полицию. Кроме того, на владельцев домов на улицах, по которым должен был следовать Гитлер, также возлагалась личная ответственность за то, чтобы подвалы домов в указанное время оставались запертыми, а в домах не было посторонних. Нежилые дома контролировались, и там выставлялась охрана. Руководители отделов и ячеек НСДАП проводили неожиданные обыски квартир. Никто не протестовал и не защищался, так как все знали о террористических методах режима. К тому же для запугивания населения на всех колоннах вывешивали знаменитые красные плакаты, на которых писалось о смертельных приговорах и приведении их в исполнение часто за такие мелочи, как «пренебрежение немецким приветствием». Несомненно, человеческий страх также защищал Гитлера. Все дороги, по которым должен проследовать Гитлер, тщательно проверялись его эскортом. Люди в штатском следили за толпой, приветствовавшей фюрера у дороги. То же делали и стоящие вдоль дороги эсэсовцы, обращенные лицом к толпе. Их коллеги контролировали крыши домов. Очевидцы с удивлением отмечали, что цветы, которые бросали люди, приветствуя фюрера, не долетали до него: эскорт мгновенно реагировал, открывая зонтики. То, что в первых рядах за плотным оцеплением эсэсовцев размещали инвалидов и пожилых женщин, рассматривалось очевидцами как проявление вежливого внимания, а не как мера предосторожности, каковой на самом деле это и являлось.

Поражение в Сталинградской битве, плачевный для фашистов ход войны, смерть, ежедневно настигающая множество людей на фронте и в самой Германии, значительно усилили стремление уничтожить человека, приведшего ко всем этим несчастьям. Но поразительная удача не отворачивалась от Гитлера. Готовые на самоубийство заговорщики с пистолетом или со взрывчаткой на теле незамеченными проходили все уровни контроля, однако какая-нибудь случайность не позволяла им проникнуть дальше. Демонстрацию новой армейской формы, на которой должен был присутствовать фюрер, внезапно отменили. Именно тогда его планировали застрелить 51. Бомба, подложенная в самолет фюрера, взорвалась во время проверочного облета. Полковник Штауффенберг два раза провозил в Оберзальцберг бомбы, однако так и не пустил их в ход, потому что хотел убить Гитлера и Гиммлера одновременно. Невероятным образом Гитлеру удалось пережить опасности, угрожавшие ему, независимо от того, какие методы применяли заговорщики. Только после краха Третьего рейха выяснилось, что Гитлер чуть было не попал в руки Советов во время поездки в Запорожье, важный опорный пункт немецкого вермахта на порогах Днепра в Украине. 17 февраля 1943 года Гитлер, которого с большим трудом убедили поехать на фронт, отправился на восток. Свою нерешительность в этом вопросе он объяснял так: «Не страх удерживал меня от визитов на фронт, а уверенность в том, что нет человека с решительностью столь необходимой, чтобы продолжать войну [после моей смерти]»