Адмиралы Бутаковы — флотская слава России - [33]

Помимо приобретения знаний, существовала и ещё одна цель у Григория Ивановича. В библиотеке имелась возможность завязать полезные знакомства. Мичман, в отличие от большинства своих товарищей, сидевший по вечерам с книгами и учебниками, а не за столиком с водкой в одном из многочисленных питейных заведений, был, конечно, замечен старшими по службе. Комитет директоров морской библиотеки состоял из самых авторитетных командиров Черноморского флота, фамилии которых знакомы любому, интересующемуся историей отечества и российского флота: адмиралы и капитаны 1-го ранга Нахимов, Вукотич, Корнилов, Матюшкин, Новосильский, Метлин, Юхарин. Бутакова, по предложению Корнилова, назначили в ревизионную комиссию библиотеки. Комиссию составили из наиболее образованных, подающих надежды молодых офицеров. В ней Григорий Иванович работал вместе с молодыми лейтенантами и мичманами, Лесовским, Шестаковым, Поповым. Они знали друг друга ещё по Морскому корпусу, хотя и учились на разных курсах. Библиотека свела их вместе, и молодые офицеры подружились. Пройдут десятилетия. Юные мичманы и лейтенанты станут заслуженными, убелёнными сединами адмиралами и… лютыми врагами. Такими они и уйдут из жизни, никогда не примирившись друг с другом. Грустный финал.

Перед началом плавания шхуна зашла в Одессу, там командир получил «звонкой монетой» денежное содержание на экипаж и на судовые надобности. Из Одессы Григорий 23 сентября послал Алексею огромное письмо, как он писал, «не письмо, а настоящее письмище. Желаю от души, чтоб оно дошло, потому что такого я, верно, не скоро соберусь написать другой экземпляр. В нём ты увидишь почти всё подробно, что со мной было в Черномории…». Чаще, чем с другими членами семьи, Григорий общался в письмах со старшим братом, правда, с годами письма стали реже. Молодой офицер не мог нарадоваться, что своими глазами видит страны, о которых раньше только читал, поэтому, называя в письмах порт стоянки шхуны Пирей, никогда не забывал добавить — «7 вёрст от Афин». В том порту он встретил Ивана Шестакова. Иван Алексеевич служил на корвете «Ифигения» (боевые суда Черноморского флота, непонятно почему, называли именами героев и героинь греческих мифов). С деньгами у обоих было не густо, поэтому Бутаков был очень доволен, когда узнал от приятеля, что наиболее дешёвые книги можно купить во Флоренции. Он собирался приобрести книги Байрона, Шекспира, Шиллера и других авторов, которые ему нравились. Из английских писателей Григорий увлекался тогда Фредериком Марриатом. Этот автор в своё время был лихим моряком, искателем приключений. «Ласточке» предстояло посетить Мальту, а затем Ливорно, откуда Бутаков мог за день добраться до Флоренции.

Из Греции мичман написал родителям о своих недавних турецких впечатлениях. Открытие того, что Стамбул — город контрастов, принадлежит вовсе не герою кинофильма «Бриллиантовая рука», а Григорию Бутакову: «.. любовался неописано прелестным видом Стамбула со стороны пролива, и видел, как гнусен он внутри, где подле часового мастера или модного магазина, режут баранов или продают рыбу пеламиду. Получал толчки от встречного и поперечного, потому что в этих узких улицах глупый турок идёт, и не дует себе в ус». Поразил моряка и вид турецких фрегатов, на которых «по грот-штагу (снасть стоячего такелажа. — Примеч.. авт.) развешена баранина, чтоб с неё стекала кровь». По переписке чувствуется, что Григорию Ивановичу были свойственны ироничность и чувство юмора Вот, например, как он описывает встречу с русским посланником: «Когда мы вышли из карантина, к нам приезжал наш посланник, и капитан представлял нас ему, сказавши обо мне, что я “сын Ивана Николаевича Бутакова, если изволите помнить, ваше превосходительство”, и Катакази сказал — “А”, а консул Попергопуло сказал: “А, Ивана Николаевича?!”».

За время заграничного плавания на шхуне побывали многие иностранные посланники, команда утомилась салютовать им из орудий. Английский посол в Турции, сам бывший моряк, не преминул подпустить шпильку, заметив, что шхуна отделана с такой исключительной роскошью, что на потраченные деньги в Англии можно построить линейный корабль. Молодой офицер старался рассеять сомнения, возникшие в его душе, и, описывая этот эпизод родителям, сослался на авторитет Лазарева: «Михаил Петрович говорил, что шхуна стоит 80 тысяч, только на кораблях белую полоску красят извёсткой, и всякое утро поправляют её, и потому они из зависти говорят, что это лишнее. Англичане щеголяют только скоростью маневров, тогда как русские щеголяют и отделкою самого судна, и быстротою действия. Да здравствует Российский флот и Россия!» Больше подобный пафос в его письмах мне ни разу не встретился. Служба на шхуне в Средиземном море после пребывания на Абхазской эскадре казалась раем. Всё-таки иногда неплохо быть сыном вице-адмирала, который по воскресеньям обедает в доме главного командира Черноморского флота и портов. «Ласточка» выполняла различные поручения русского посольства в Греции. К Греции в отечестве всегда было особое отношение.

В России не забывали, что христианство и многие его традиции пришли от греков. Первыми просветителями славян были также греки, братья Кирилл и Мефодий. Но вся эта историческая лирика использовалась для маскировки главного — стремления правителей России обосноваться в Средиземном море, чему мешало владение турками проливами. Ясно, ради чего христианской Греции придавалось такое большое значение в русской внешней политике. Царское правительство много потрудилось, способствуя созданию в девятнадцатом веке греческого государства Первым его правителем стал граф Иоаннис Каподистрия, бывший статс-секретарь и фактически некоторое время министр иностранных дел России. Не приходится удивляться, что его политика было пророссийской. Но в Греции переплелись интересы многих держав. Каподистрия убили, после чего между Россией, Турцией, Англией и Францией началась борьба за влияние на греческое правительство. Конечно, Григорий Иванович, по молодости лет и незначительности своего служебного положения, был далёк от высокой политики, другие вещи, более земные, занимали его ум.