Адмирал Ушаков - [57]
— А, сохрани господи, застанет кого, кто сменившись с вахты, спит в мокром…
— Да на сальник, на две склянки самое малое упечет. И скажет: для твоей же пользы!
— У него — чистота и порядок. Чтоб койки хорошо уложены, чтоб борты и гальюны окачены водой.
— А ежели увидит — где-либо концы или раздернутые снасти болтаются, тут и боцману и вахтенному влетит!
— Дядя, а это не он пошел? — перебил вологодский паренек, указывая на тополевую аллею.
От адмиральского дома к пристани быстро шел среднего роста плотный моряк в белом мундире. За ним спешил с узелком матрос.
— Да, он, — в одно слово подтвердили старики.
— Должно, опять поход. Не любит наш Федор Федорович долго на бережку прохлаждаться. Ну, полетят с турка перья! А и нам, ребята, пора за дело: покурили, и хватит! — сказал, вставая, плотничий десятник.
XXIII
На следующий день после допроса чауша Ушаков вышел с флотом в море искать капудана и его варварийских адмиралов.
12 июля Ушаков увидал весь турецкий флот под зелеными и красными флагами. Показания пленного оказались верными: у капудана было восемнадцать больших кораблей, десять больших линейных фрегатов и семь малых, не считая более двух десятков разных мелких судов.
Несмотря на то, что турки значительно превосходили силами, они уклонялись от боя. Ушаков оказался на-ветре, а драться, будучи под ветром, капудан почел бы безумием.
Ушаков бросился в погоню, но опять, как всегда, сказалось преимущество турецких кораблей: они были легче на ходу, и только флагманский 84-пушечный «Рождество Христово» да «Иоанн Предтеча» не отставали от турок.
Остальные суда не могли поспеть и растянулись так, что задние стали едва видны.
Федор Федорович вынужден был дожидаться, когда подойдут остальные.
И тут наступил вечер.
Ушаков рвал и метал: враг снова уходил от него.
В довершение ко всему — засвежело: сильный ветер развел большую волну, трепал корабли.
Еще бой не начался, а уже на кораблях оказались повреждения: на «Св. Павле» сломало бушприт, на бригантине «Климент» надломило фок-мачту.
Приходилось возвращаться в Севастополь для ремонта.
…Только 29 июля Ушаков смог опять выйти в море.
Перед отходом он собрал младших флагманов: командующего авангардом Голенкина и арьергардом — Пустошкина.
— Куда направимся? — спросил своих друзей и верных помощников Федор Федорович. — Я думаю идти к румелийским берегам.
— Скорее всего, Гуссейн там, — согласился Голенкин. — У турок тоже, поди, не без повреждений. Они чинятся где-либо в Варне или Калиакрии.
— Туркам сейчас не до сражений: завтра у них начинается большой праздник — рамазан, — напомнил Пустошкин.
— Вот мы им и устроим праздничек! — потирал руки Федор Федорович.
И Севастопольский флот в трех колоннах направился к румелийским берегам. Отставших судов не было.
Ушаков беспокоился: как-то сложится обстановка? Турецкие адмиралы уже изучили его маневр: бить по флагману.
В первый раз перед ним — опытные мореходцы: девять варварийских адмиралов.
Конечно, придется обрушить главный удар на этого «наездника», Саит-Али.
К Калиакрии подошли в два часа пополудни 31 июля.
Ушаков стоял на шканцах, глядя в зрительную трубу: «Так и есть: у Калиакрии — лес мачт».
С каждым кабельтовом все отчетливее становились знакомые светло-желтые осыпи румелийского берега и ярко выделяющийся среди них темно-красный мыс Калерах-Бурну.
Вон на берегу — батарея. Под ее прикрытием беспечно расположился на обширном рейде весь соединенный турецкий флот капудана. На высоком голом берегу — убогие хатенки. Возле них толпа народа: абордажные команды гуляют. Рамазан в полном разгаре.
А ветер снова у них, — дует с берега.
Везет же басурманам!
Что же делать?
На всех русских кораблях сигнальщики напряженно ждали адмиральского приказа.
А адмирал, не отрывая глаз от зрительной трубы, мучительно думал: как лучше поразить сильного врага? Хорошо бы заставить капудана драться без абордажных команд, сразу спутать бы все его расчеты и планы. И вдруг мелькнула мысль: а что, если отрезать турецкий флот от берега?
В морской истории такого еще не бывало… Отрезать можно: можно пройти между берегом и линейными турецкими кораблями, стоящими далеко в море.
Но тут же подумалось: «Ведь это значит подставить себя под два огня? Не под два, а под один — под огонь береговой батареи, — возразил сам себе Федор Федорович. — Если я пройду вдоль берега, турецким кораблям только бы успеть сняться с якоря! Ведь тогда они окажутся под ветром! Турки смешаются. И я поведу бой, как захочу, а не так, как мне навяжет капудан!»
План был готов. Сложный и рискованный, но был. Никаких сомнений больше не оставалось.
— Поставить все возможные! Идти тем же строем! Между берегом и турецким флотом! — приказал Ушаков. Сигнальщики заторопились, передавая такой необычный приказ.
Федор Федорович мельком глянул на матросов и офицеров.
Сосредоточенны, как-то собранны, но веселы.
Смелый ушаковский маневр до них дошел! Одобрен!
Русский флот в трех колоннах неотвратимо мчался на турок. Словно спешил к ним праздновать вместе радостный, веселый рамазан.
XXIV
Алжирский паша Саит-Али отдыхал у себя в каюте после вчерашней праздничной пирушки у капудан-паши Гуссейна. Он лежал на подушках с кальяном в руке. Июльское солнце чуть спустилось с полудня, и там, наверху, на палубе, было жарко, а здесь, в полутемной каюте, стояла спасительная прохлада. В раскрытые окна с берега доносились звуки зурны и тамбурина и пьяные крики: это гарнизон Калиакрии вместе с матросами праздновал рамазан. На берег еще с утра съехало с турецких кораблей много галионджи.
О жизни и деятельности прославленного российского полководца А. В. Суворова (1729–1800) рассказывает роман известного писателя-историка Леонтия Раковского.
Роман о великом русском полководце и выдающемся дипломатическом деятеле Михаиле Илларионовиче Кутузове.
В книгу вошли две самых полных и подробных биографии знаменитых русских полководцев А. В. Суворова и М. И. Кутузова принадлежащих перу талантливого писателя и историка Леонтия Раковского.«Ваша кисть изобразит черты лица моего – они видны. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим».А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Созданный Петром I флот переживает после его смерти тяжелые времена. Мичман Возницын мечтает оставить службу и зажить в своем поместье тихо и спокойно со своей любимой. Но она – крепостная, он на службе, жизнь никак не складывается. А еще добавляется предательство, надуманное обвинение, «Слово и Дело» государевы. В чрезвычайно ярко описанной обстановке петровской и послепетровской эпохе, в весьма точно переданных нюансах того времени и происходит развитие этого интереснейшего исторического романа.
Повесть об одном из руководителей партизанского движения в Великую Отечественную войну в Белоруссии Константине Сергеевиче Заслонове (1909—1942).
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».