Адмирал Макаров - [16]

Дело, однако, обстояло не так. Громадное значение предложений Макарова быстро подтвердилось практикой. «Пластырь Макарова» и «магистральные трубы» нашли широкое применение. «Магистральные трубы» были уже установлены на всех фрегатах Балтийского флота, а на заводах в спешном порядке изготовлялись трубы по «системе Макарова». Его имя получило известность и признание в морских кругах. Узнали об его изобретениях и немедленно использовали их и за границей. Лейтенант Макаров стал крупным авторитетом в вопросах непотопляемости судов.

Адмирал Попов, под непосредственным начальством которого Макаров находился в течение четырех лет, поручил ему разработку водоотливных средств для его «поповок».

Работы у Макарова было много, главным образом вычислительной. Сохранилось множество тетрадей с подробными вычислениями и чертежами, относящимися к водоотливной системе проектируемых Поповым судов, а также и других кораблей русского флота. Макарову пришлось взять на себя организацию всего дела, связанного с непотопляемостью кораблей, учить на кораблях тому, как пользоваться спасательными средствами, читать лекции, писать статьи, инструкции. Обследуя корабли, чтобы определить возможность установки на них водоотливных средств, Макарову нередко приходилось залезать даже в междудонные отсеки.

Некоторое представление о тех условиях, в которых работал Макаров на кораблях, дают его записи в дневнике.

«Трюм поповки „Новгород“, — вспоминал Макаров, — был переполнен липкой грязью противного запаха, которую никоим образом нельзя было даже отскрести, потому что она тянется за скребком. Начинать работу можно было только тогда, когда будет вычищен трюм. Я приступил к его очистке в такой атмосфере, где матрос не мог бы работать более получаса. Я изыскивал все меры, я ползал в этой ужасной грязи, чтобы следить за работами. Было время, когда я был в отчаянии, — так тихо подвигалась работа… При крайне спутанных переборках между днами пролаз везде между днами человеку моего роста был сопряжен с ужасными усилиями. Я сделал все, что мог, я надорвался… Но тем не менее я работу кончил». Целиком отдаваясь любимому делу, Макаров иногда впадал в пессимизм. Ему казалось, что его труд и старания не найдут ни должной оценки, ни благодарности. «Работа по части непотопляемости, — писал он, — не видная, результаты ее скажутся только после аварии, никто не вспомнит, кому корабль обязан своим спасением… О наградах и карьере я никогда не мечтал и не буду мечтать. Рано или поздно я выйду в отставку, чтобы позаботиться о себе. Деньги, которые я получаю, я ценю как средство к работе, я их не откладываю и считаю своим долгом тратить их все, чтобы поставить себя настолько удобно относительно работы, насколько у меня их хватает».

Но если Макаров не нуждался в поощрении и не искал особых наград, то он не выносил и несправедливой критики и необоснованных придирок и был готов доказывать свою правоту перед кем угодно. Сохранилось очень интересное письмо Макарова к адмиралу Попову, дающее весьма ясное представление о характере молодого Макарова. Отношение Попова к Макарову менялось несколько раз. Отечески расположенный к нему, он вдруг превращался в сухого педанта, придирчивого и несправедливого. Так, работая вместе с Макаровым над вопросами, связанными с непотопляемостью кораблей, Попов поручил Макарову разработку проекта и постройку круглой шлюпки. Очевидно, Макарова не увлекала идея постройки круглых судов, и он довольно холодно отнесся к данному ему поручению, тем более, что в это время он был занят более важной работой. Попову это не понравилось, и он выразил Макарову свое неудовольствие. Макаров стерпел. Но когда несправедливые упреки стали повторяться, это вывело его из себя, и он написал Попову длинное письмо «…Несмотря на то полное нерасположение, которое вы ко мне показываете последнее время, — писал Макаров, — я продолжаю по-прежнему работать насколько могу и скорее усилил работу, чем ослабил, чтобы загладить дурное впечатление, которое произвел мой поступок относительно круглой шлюпки».

Макаров был убежден, что главная причина такого отношения к нему со стороны Попова — это дело с постройкой круглой шлюпки, вторая — чрезвычайная настойчивость и упорство во всех делах, проявляемые Макаровым. «В сущности, моя настойчивость в первые два года и постройка круглых шлюпок в последний год — вот единственные причины, почему вы мною недовольны всегда и почему вы всегда считаете меня беспокойным человеком, который не заслуживает вашего доверия, — пишет Макаров, преувеличивая в порыве раздражения недовольство им Попова. — Вы вините меня в том, — продолжает он далее, — что я постоянно приписываю себе инициативу дела, но для меня достаточно привести пример последней статьи о непотопляемости, чтобы указать вам, что я все называю вашим или каким-нибудь другим именем, но ни одного раза не называю своим»26.

Письмо это осталось неотправленным. Но если бы адмирал Попов и получил его, оно вряд ли что-нибудь изменило бы в сложившихся между ними отношениях.

Столкнулись два самолюбия, два сильных характера. Несмотря на свою молодость, Макаров был очень настойчив, и если иногда отступал, то только «тактически», до поры до времени, когда представится возможность полностью осуществить свои планы и намерения. Это чувствовали все и часто не прощали ему его настойчивости, особенно старики. Но, несмотря ни на что, он упорно шел к намеченной цели, движимый одним чувством — помочь родному флоту, для которого вопрос о непотопляемости был жизненно важным вопросом, ибо каждый выход судна в море, как писал Макаров, представлял собою большой риск.