Адмирал Лазарев - [29]

Прекрасная погода вскоре сменилась снегом и шквалами, а туман порой становился таким густым, что с кормы не видно было бака, а между тем корабли находились в чаще льда, и только и слышно было на палубе: «Право, еще право, так! Держи лево, больше лево, лево на борт!»

Мичман Новосильский свидетельствует: «Если прибавить к этому, что наш «Мирный» худо слушался руля и что одного удара о значительную льдину было достаточно, чтобы пойти ко дну, читатель легко поймет, как опасно было наше положение!»^{102}

Ветер был очень сильный, временами шел густой снег, и «термометр стоял на точке замерзания, но иногда опускался на 3°и ниже по Реомюру[22]; снасти обледенели, такелаж покрыт был точно стеклярусом»^{103}.

Шлюп «Восток» шел впереди «Мирного» весь засыпанный снегом!

Антарктика

Во время первой и второй попытки захода кораблей экспедиции в высокие южные широты — с 4 по 5 января (с 16 по 17 января) 1820 года и с 5 по 8 января огромные ледяные поля не позволили им пройти далее широты 60°25′.

А 16 (28 января) корабли Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева уже находились в районе нынешнего Берега Принцессы Марты (западная часть побережья Земли Королевы Мод в Восточной Антарктиде, лежащая между 20°западной и 5°восточной долготы), представляющего собой преимущественно зону шельфовых ледников шириной до 200 километров, примыкающую к материковому ледниковому покрову. По сути, это и был неизвестный «льдинный материк», и этим днем датируется открытие Антарктиды.

Ф. Ф. Беллинсгаузен делает в своем дневнике запись, которой суждено было стать исторической:

В девять часов утра в широте 69°17′26″, долготы 2°45′46″, найдено склонение компаса 8°48′ западное. Продолжая путь на юг, в полдень в широте 69°21′28″, долготе 2°14′50″, мы встретили льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег, в виде белых облаков. <…> Я привел в бейдевинд[23] на SO, и пройдя сим направлением две мили, мы увидели, что сплошные льды простираются от Востока через Юг на Запад; путь наш вел прямо в сие ледяное поле, усеянное буграми (курсив мой. — И. Р.)^{104}.

Русские моряки находились в тот момент в 20 милях от Берега Принцессы Марты. Если бы не плохие условия видимости, то уже 16 января Беллинсгаузен и Лазарев смогли бы дать совершенно точные сведения о землях антарктического материка. Автор предисловия к английскому переводу книги Беллинсгаузена, вышедшему в 1945 году, географ, исследователь Антарктики, первый директор Института полярных исследований имени Скотта Фрэнк Дебенхем пишет: «Он (Беллинсгаузен. — И. Р.) видел материк, но не опознал его как таковой»^{105}.

Вот что пишет об этом географ и историк в предисловии к книге Ф. Ф. Беллинсгаузена, изданной в 1960 году Е. Е. Шведе: «Только исключительная честность и требовательность достоверности открытия не позволили русским мореплавателям утверждать, что они увидели низменную часть материка, а не ледяной береговой припай.

У участников экспедиции несомненно существовала уверенность, что они видят перед собой континент»^{106}. По мнению Е. Е. Шведе, на это указывают слова в записях Беллинсгаузена «ледяное поле, усеянное буграми».

Чрезвычайная осторожность Беллинсгаузена в оценке увиденного делает ему честь как ученому. Между тем существует мнение, что первоначальный текст первооткрывателя земель у Южного полюса был изменен. Советский океанолог и географ, академик А. Ф. Трешников пишет: «Ряд исследователей предполагают, что книга Беллинсгаузена издавалась в отсутствие автора в 1831 году, и вполне возможно, что осторожность формулировке придал ее первый редактор Л. И. Голенищев-Кутузов»^{107}.

На справедливость таких предположений указывает и содержание рапорта Беллинсгаузена морскому министру И. И. Траверсе из Порт-Жаксона 8 апреля 1820 года, где он прямо указывает, что к югу были видны ледяные горы:

16-го числа, дошедши до широты S69°25′ и долготы 2°10′W, встретил сплошной лед, у краев один на другой набросанный кусками, а внутрь к югу в разных местах по оному видны ледяные горы^{108}.

Как видим, в тексте рапорта отсутствуют слова из отредактированных, как полагают, записок Беллинсгаузена «ледяное поле, усеянное буграми» и вместо этого написано еще конкретнее, «видны ледяные горы».

Как мы очень скоро убедимся, Беллинсгаузен, Лазарев и другие участники экспедиции еще до завершения плавания в Антарктиде дадут верное научное определение происхождения этих «ледяных гор», которые не могут возникнуть иначе как находясь на гористой поверхности материка.

К сожалению, эти строки, явившиеся плодом тщательного изучения Беллинсгаузеном антарктических наблюдений, как своих, так и Лазарева и других участников экспедиции, вошли лишь в этот документ, рапорт, который был доступен ограниченному числу лиц, и только намного позднее стали достоянием широкой научной общественности.

М. П. Лазарев разделял взгляд Беллинсгаузена на материковое происхождение «ледяных гор». Свое мнение по этому поводу он изложил в письме от 24 сентября 1821 года своему другу А. А. Шестакову, дав такое описание увиденной им картины:

«16 января [1820 г.] достигли мы широты 69°23′S, где встретил и