Адмирал Колчак: правда и мифы - [76]

В целом белый тыл был организован хуже, чем у красных. Дело даже не в том, что и в контрразведке, и в гражданском управлении, особенно на местах, кадры подбирались как правило не лучшие: трудности с кадрами такого рода испытывали в хаосе Гражданской войны и большевики. Но контроль центральной власти над тылом у белых был поставлен значительно хуже, и это можно поставить в вину белым вождям. Они слишком мало внимания уделяли тылу, сосредоточив свое внимание на армии.

Показательно в этом отношении признание одного из ведущих деятелей кадетской партии Астрова, сделанное после поражения белых. Большевики, писал он, «бесконечно опередили нас… в умении организовывать. Мы с нашими старыми приемами, старой психологией (выделено мной – В.Х.), старыми пороками военной и гражданской бюрократии… не поспевали за ними».

Белый тыл кишел спекулянтами и аферистами всех мастей. Вообще, понятие спекуляции всегда было весьма растяжимым. К «спекулянтам» причисляли и так называемых «мешочников», которые, подобно современным «челнокам», возили товары из Китая. Приезжие китайские торговцы вообще развили в тот период (как и сейчас) большую активность в Сибири: даже в Иркутске они прибрали к рукам основную массу местной торговли. В частности, китайцы перекупали золото у золотых приисков, давая за него по 50 рублей за золотник при казенной цене 32 рубля.

Иногда борьба со «спекуляцией» приобретала необычные формы. Облагали налогами лиц, сдававших внаем жилье (в размере 50 % от суммы найма) и даже ограничивали предельные цены за его наем,[215] штрафовали извозчиков за превышение таксы с пассажиров. (Из томской газеты «Сибирская жизнь»: «Управляющим губернией оштрафован извозчик (имярек) за неисполнение обязательного постановления о таксе. Думается, что несколько таких уроков заставят извозчиков быть поскромнее в требованиях платы»[216]). Налогом облагали даже тех, кто давал домашние обеды (в те времена такое было достаточно распространено: обеды, дававшиеся по объявлениям на дому, были значительно дешевле ресторанных). Неуплата налогов каралась, откуда бы они ни исходили. Так, в Иркутской губернии за непоступление податей (налогов с местного бюджета) от одной волости управляющий губернией арестовал на 7 суток председателя волостной земской управы.

Наконец, в марте 1919 года была создана правительственная межведомственная комиссия по борьбе со спекуляцией. А за припрятывание товаров со спекулятивными целями командующий Сибирской армией Р. Гайда в одном из своих приказов грозил военно-полевым судом и даже расстрелом. По воспоминаниям колчаковского министра, «гражданская власть не умела проявить инициативы в этом деле, и борьбу со спекуляцией начала по всей линии железной дороги Ставка Верховного главнокомандующего… Объявлена была повальная реквизиция всех задержанных грузов».[217] Но отдача от всех этих мер была минимальной: спекуляция продолжала процветать.

Понимая, что в условиях свободной торговли само понятие «спекуляция» выглядит весьма неопределенно и двусмысленно, колчаковское правительство пыталось ввести борьбу с ней в некие рамки. Предостерегая от слишком широкого истолкования этого понятия, министерство снабжения в своей инструкции уполномоченным разъясняло: «Опыт последнего времени показал, что всякие запретные меры лишь…развивают спекуляцию».[218]

Тем не менее четкого разграничения между обычной торговлей и «спекуляцией» так и не было проведено. Да его и невозможно провести, поскольку спекуляция, как известно, порождается дефицитом, а он, в свою очередь, возникает на почве упадка производства. Полемизируя с социалистами, требовавшими скороспелых мер государственного регулирования в борьбе со спекулянтами, либеральная «Сибирская речь» со знанием дела писала: «Принципиальная борьба с современным вздорожанием жизни не может состоять ни в чем ином, кроме уничтожения или ослабления основной ее причины – уменьшения реального общественного дохода».[219] Рынок вообще очень чутко реагировал на малейшие изменения: так, настоящую финансовую панику вызвал апрельский декрет колчаковского правительства об изъятии из обращения популярных среди населения «керенок».

Не случайно в конце концов особое совещание экономистов и юристов при министерстве продовольствия и снабжения в мае 1919 года пришло к выводу, что борьба должна вестись с причинами дороговизны, а не с ней самой.

Из материалов совещания[220]:

«Уголовный закон рассматривает спекуляцию как деятельность, направленную на получение чрезмерной прибыли, не оправдываемой условиями производства и сбыта. Но установить границу между чрезмерной и нечрезмерной прибылью, учесть все условия производства и сбыта представляется совершенно невозможным (выделено мной – В.Х.).

Экономика трактует спекуляцию как торговое действие, которому присуща большая степень риска, больший азарт. При таком определении нельзя провести грань между спекулятивной и нормальной сделкой, так как каждая торговая операция заключает в себе элемент риска и азарта.

С обывательской точки зрения, спекулянт – всякий, кто получает больший процент на капитал, чем это допустимо по его, обывателя, мнению».