Адмирал Канарис — «Железный» адмирал - [46]

Редко кто занимался делами спецслужб так старательно, как сорокалетний Николаи (кстати, по тогдашним понятиям, он считался «юнцом», «выскочкой»). Естественно, он потребовал, чтобы его ведомство расширили и превратили в целый отдел (что и сделают в 1915 году).

Все настойчивее он внушает своим офицерам, что их дело — готовиться к войне. «Начнется война, нам держать отчет. Вот тогда-то армии и пригодится все, что мы соберем в мирное время».

* * *

Однако в августе 1914 года генералы были строги к разведчикам: прежде всего недоставало детальных планов неприятельских операций. Через несколько недель еще один удар. Николаи теряет лучших заграничных агентов. Россия и Франция превращаются для него в сплошное «белое пятно». Немецкая разведка явно растеряна. Это видно хотя бы по тому, что на работу вновь приглашают «заслуженного шпиона страны» Шлуга, коему миновало уже 73 года. «№ 17» отправляется в Париж и снова с блеском выполняет поручение: агентурная сеть восстановлена.

В это же время выявляется еще один порок немецкой разведки, от которого она не избавится вплоть до скончания «третьего рейха». Отдел разведки и отдел обработки собранной информации — две «совершенно разные епархии». Они слабо взаимодействуют. Разведчики не могут никак повлиять на судьбу переданных ими сведений, а аналитики понятия не имеют, откуда взялась эта информация, кто ее «источник», можно ли на него полагаться. Вот и следует один промах за другим.

Николаи изо всех сил пытается наладить дела в своем ведомстве. Его агенты просачиваются за линию фронта, его люди старательно допрашивают пленных. Отдел Николаи разрастается. В 1916–1917 годах он сближается с Людендорфом — в ту пору фактическим диктатором Германии. С этого момента военная разведка стремительно расширяет круг своих полномочий.

На Германию легла тень Николаи, «отца лжи» — такое прозвище ему дали его левые противники. Никогда еще в Германии власти не создавали столь мощное орудие пропаганды, как спецслужба германского генштаба III В. Однако даже самые закоренелые пессимисты не ожидали, что ведомство Николаи развалится в течение считанных дней. В ноябре 1918 года Николаи был уволен со службы, а его отдел расформирован. Большинство секретных бумаг вскоре сгорело.

ВЛАСТИ НОВЫЕ — ДЕЛА СТАРЫЕ

Революционеры, пришедшие тогда к власти, твердо решили искоренить из жизни страны все, что напоминало о деятельности спецслужб. Они сами в течение многих лет были объектами слежки этих служб, их жертвами. Никогда впредь, повторяли они, немецкие власти не станут шпионить за собственным народом. «Долой политическую полицию», — взывали социал-демократические брошюры еще в 1911 году. И вот новые власти взялись за дело.

Левый социалист Эмиль Эйхгорн, народный комиссар общественной безопасности, распустил пятый отдел берлинского управления полиции, занимавшийся в том числе политическим сыском. Его служащие были уволены, все бумаги изъяты. В других городах революционеры действовали так же. Все попытки министерства иностранных дел создать новую разведывательную службу терпели неудачу.

Но власть левых радикалов длилась недолго. Вскоре революционеров в управлении полиции потеснили умеренные социал-демократы. Они воссоздали политический сыск, ведь стране постоянно угрожали путчисты — то левые, то правые, а властям надо было упреждать экстремистов. Вот и Капповский путч показал: если бы правительство вовремя узнало о планах мятежников, ему не пришлось бы спасаться бегством.

Из рук вон плохо действовала после войны и контрразведка. В конце 20-х годов в Германии все вольготнее чувствуют себя советские шпионы. «Немецкая полиция поразительно плохо справлялась с активностью различных советских служб», — считает американский историк шпионажа Дэвид Даллин. Полиция не ведала, где находятся явочные квартиры подпольных коммунистических организаций, не знала состав их участников, не выявляла агентов советских спецслужб в Германии, не подозревала, что Советы развернули на территории страны целую агентурную сеть, занимавшуюся промышленным шпионажем.

Бессилие полиции побуждало военных вновь взять спецслужбы под свое крыло. Демократы с недовольством взирали на активность военных и на возрождение политической полиции, хотя и согласны были с тем, что левых экстремистов в армии надо обуздывать.

Этим и занималась созданная еще осенью 1919 года «служба разведки и контрразведки» рейхсвера. Руководили ею офицеры распущенного отдела III В.

«Во всех подразделениях вооруженных сил и бригадах рейхсвера, — говорилось в приказе командующего рейхсвером от 24 ноября 1919 года, — необходимо создать службы контрразведки». В их задачи должны входить: пограничная контрразведка, защита от иностранного шпионажа, внутренняя агентурная служба, наблюдение за собственными войсками, а также контроль за всей политической жизнью и, в частности, за деятельностью леворадикальных партий. Итак, новая служба преследовала явные политические цели.

Впрочем, руководители новой спецслужбы остерегались повторять опыт Николаи. Они подчеркивали, что их задача — лишь охранять войска от проникновения в их ряды шпионов и политических экстремистов.