Адмирал Канарис — «Железный» адмирал - [36]

* * *

Вскоре Канарису приходит идея развернуть в странах Южной Америки ту же деятельность, что и в Испании. Весной 1927 года он знакомится в Мадриде с шефом ВМС Аргентины адмиралом Галинде-сом, который как раз в это время заказывает фирме «Конструктора Наваль» строительство двух эсминцев. Канарис знает, что на нидерландских и британских верфях можно было бы удачнее разместить этот заказ, и лишь привязанность к испанским традициям заставляет адмирала поступить иначе.

Канарис делает вывод: «Нам нужно непременно готовить в Испании трамплин для работ в Южной Америке. Возможности для этого есть. В Кадисе создана первоклассная верфь, которая удовлетворит не только нужды морского министерства Испании, но и поможет сблизиться с южноамериканскими кругами». Канарис побуждает своих влиятельных друзей при встречах с аргентинским адмиралом непременно напоминать ему, как хороши немецкие специалисты, как они умеют строить корабли.

В интриги был втянут даже король Альфонс XIII. Канарис записал после разговора с Галиндесом: «Он сказал мне, что король обратил его внимание на торпеды и танкеры, которые строит Эчеваррьета. При этом король очень резко отзывался о «Конструктора Наваль» и радовался, что Эчеваррьета сотрудничает с немецкими фирмами». Канарис свел аргентинца с доном Хорасио и рекомендовал ему строить подлодки по немецким проектам. Галиндес заинтересовался. Позднее Канарис съездил в Аргентину и наладил первые контакты между IvS и аргентинским командованием ВМС.

АФЕРЫ ЛОМАНА

Канарис занимается то одной секретной миссией, то другой. Кажется, ничто не может удержать его от переездов. Семейный быт и уют мало его интересуют. Канарис здесь, Канарис там. Он в Испании, Аргентине, на Средиземном море, в Берлине… Почти никогда не бывая в отпуске, он так сильно перегружал себя, что капитан Доннер забеспокоился. «Надо проследить, чтобы этот великолепный офицер не заболел. Он может перенапрячь себя и физически, и душевно». И… уходит в отпуск сам.

Канарису пришлось вернуться в Берлин и засесть за письменный стол. Он замещает шефа. Теперь со своего высокого поста он может оценить состояние ВМС страны и планы их развития, понаблюдать за работой различных отделов ведомства.

В это время у Канариса неожиданно портятся отношения не с кем иным, как с давним товарищем Ломаном. Задело его то, что Ломан вдруг стал скрывать от него свои новые планы, хотя они работали бок о бок.

Тому же способствовали и жалобы ближайших помощников Ломана, которые с ужасом наблюдали, как их шеф стал втягиваться в какие-то темные дела. Из автомобиля он бросается в поезд, из поезда — в самолет, из самолета — в авто. При этом все время руководит по телефону какими-то бесчисленными проектами и операциями.

Ломан целиком погрузился в мир своих призрачных фантазий и планов, стал больным человеком, едва способным уже исполнять свои служебные обязанности. Еще в ноябре 1925 года врачи констатировали у него расстройство речи, головные боли. Его пробуют лечить электричеством — не помогает. Добавляется и новая беда: память заметно слабеет, он забывает многие важные детали, едва способен сосредоточиться.

И этот больной человек пытается в одиночку управлять множеством темных проектов. Такой работник мог лишь навредить интересам ведомства и страны. Канарис чувствовал приближение беды.

* * *

В июле 1927 года Доннер возвращается из отпуска. Тут же с докладом к нему приходит Канарис. «Создается впечатление, — сказал он, — что капитан Ломан занимается какими-то операциями, которые не известны ни нам, ни командующему ВМС».

Доннер передал его слова, адмиралу Ценкеру. В конце июля Ломану было приказано доложить о своих делах без утайки.

Первые же его признания столь встревожили Ценкера и Доннера, что они решили удалить Ломана от дел, пока его промахи не стали известны общественности. Они хотели воспользоваться предстоящим повышением в звании — осенью Ломан должен стать контр-адмиралом, — чтобы отправить его в почетную отставку. Все находящиеся под руководством Ломана частные фирмы будут объединены в холдинговую компанию, коммерческим директором которой станет Шнайдер, его ближайший помощник.

Однако катастрофа случилась раньше. Первой обанкротилась кинокомпания «Феб» — один из самых странных проектов Ломана. Газетчики постарались раздуть сенсацию. 8 августа «Берлинер тагеб-латт» сообщает, что кинокомпания, у которой ныне 4–5 миллионов марок долга, «финансировалась из секретного фонда морского ведомства, вложившего в нее от 6,5 до 8 миллионов марок».

Министерство ВМФ рейхсвера постаралось дезавуировать это сообщение. Но Канарис начал собственное расследование. Старший инспектор Шнайдер раздобыл все документы, связанные с компанией «Феб», и стало очевидно, насколько глупо вел себя Ломан, в какие авантюры пускался.

В 1922 году несколько небольших немецких кинокомпаний объединились и образовали компанию «Феб». Поначалу она занималась только производством фильмов и их прокатом. В 1924 году ее руководители решили строить или приобретать свои собственные кинотеатры. Однако нужного капитала не было. В это время директор «Феба» Коррелл знакомится с капитаном Ломаном. Коррелл много чего порассказал офицеру — и о своих якобы хороших связях в России, и о национальной ответственности немецкой киноиндустрии… Ломан решил, что, используя эту компанию как прикрытие, можно вести разведку в России. И он стал вкладывать в нее деньги, не сообщая об этом начальству.