Адмирал Де Рибас - [20]

Оставив должные распоряжения по Лиманской флотилии, де-Рибас немедля отправился в Ставку. Началась работа по изучению осадных будней, приказов, их исполнения, рапортов о потерях. При этом сопоставлялись разные источники.

Вскоре у де-Рибаса уже не оставалось сомнения, что вся армия, осаждающая Очаков, была опутана паутиной неприятельских лазутчиков, что наисекретнейшие приказы были известны турецкому командованию. Люди неприятеля были не только в войсках, но и в Ставке.

Однажды де-Рибас получил цидулу, в которой указывалось: нынче в назначенное время в Ставку не ехать, ибо на обычном пути будет смертельная опасность, а ехать в другое время или другим путем.

На первом ужине у Светлейшего де-Рибас старался держать себя неприметно, более смотреть за другими, чем показывать себя. В женском сословии, окружавшем Светлейшего были заметны две соперничавшие красавицы – Потемкина и мадам Али Эметте. Потемкина, в девичестве графиня Закревская, была в замужестве за внучатым племянником Светлейшего генералом Павлом Потемкиным. До недавнего времени она полностью владела Светлейшим, который, несмотря на преклонные годы, не чаял в ней души. Во все концы посылались им курьеры для доставки возлюбленной разных нарядов и лакомств. Дом, где жила Потемкина, охранялся более чем Ставка. Когда у Очакова появилась для разных коммерции супружеская чета персидских негоциантов Али Эметте, Светлейший заметно поостыл к Потемкиной, хоть не порывал с ней связи. Мадам Али Эметте была постарше Потемкиной. Внешностью, однако, она не только соперничала с ней, но и превосходила ее. Будучи облагодетельствованной вниманием Светлейшего, мадам Али Эметте держала себя неприступно, чем также была возвышена в глазах сластолюбивого старца. Трудно сказать что больше – красота или неприступность мадам Али Эметте разжигала страсть к ней Светлейшего. Надо отдать, однако, должное Светлейшему, овладевая женщиной, он прибегал к разным соблазнам, но не к силе.

Де-Рибас не мог не заметить мадам Али Эметте, которая была окружена вниманием не только Светлейшего, но и преклонением искателей разных удач, видевших в ней новую королеву в Малом дворе и весьма уповавших на ее щедроты.

Внешность Али Эметте показалась де-Рибасу до боли знакомой. Ну конечно же это была герцогиня Валдомирская. Но как могло случиться, что опасная преступница, заточенная в Петропавловскую крепость, оказалась не только на свободе, но и в Ставке Южной армии? Да что же это со мной, Господи? Не наваждение ли какое? Словно бы желая убедиться в этом де-Рибас закрыл глаза, потер лоб, но мадам Али Эметте вновь предстала в образе герцогини Валдомирской.

Оторопь, взявшая де-Рибаса, уступила разным размышлениям и, как обычно, верх взяла решительность. Он вспомнил бал в Неаполе и выпавшую ему удачу танцевать с герцогиней, хоть, казалось, он был тогда всего-то ничего – лейтенант королевских кирасир.

– Мадам, могу ли я быть удостоен вашим соизволением на польский?

– Отчего же, генерал, – с чарующей улыбкой сказала она по-французски.

Манера танцевать у мадам Али Эметте де-Рибасу также напоминала бал в Неаполе. Вспомнил он темную улицу и сад палаццо, где жила герцогиня.

– Не скрою, мадам, я томим воспоминаниями о любви, которая казалась давно угасшей в моем сердце.

– Кто же она – счастливица, удостоенная ваших чувств, генерал?

– Вы, мадам. Вы и она – одно лицо.

– Это делает мне честь.

– Вы – герцогиня Валдомирская, графиня Пиннеберг, не правда ли?

– Не приложу ума кто бы это мог быть.

– Конечно это вы, герцогиня. В этом нет сомнения. Но как могло случится?…

– Что могло случится?

– Вы были заточены в Петропавловскую крепость, откуда один выход – в мир потусторонний.

– Я думаю, генерал, что ваша возлюбленная герцогиня скончалась.

– Но…

– Вы исключаете, что две женщины могут походить друг на друга?

– Не исключаю, мадам. На белом свете бывают и чудеса. Нынче я должен оставить это собрание. Готовится решающий штурм крепости. Мне назначено вести колонну против северных ворот, где будет главный прорыв.

– Как жаль, генерал, что вы уходите.

– Мне тоже жаль, мадам.

– Поберегите себя, мой друг.

– Благодарствую в надежде на скорую встречу и вашу благосклонность.

– Конечно, но когда я увижу вас?

– После штурма. До этого я полностью в военных приготовлениях.

– Когда этот ваш штурм? Вы мне вскружили голову.

– Через неделю, но это военный секрет. Узнай Светлейший, что я вам проболтался – не миновать мне сурового взыскания.

Замысел де-Рибаса был прост. Ежели из крепости от российских агентов поступят известия о приготовлениях гарнизона к отражению штурма и особая неприятельская активность будет замечена у Северных ворот, то, следовательно, мадам Али Эметте и есть лицо, через которое российские военные секреты известны турецкой стороне.

Уже на третий день начальник канцелярии Светлейшего генерал Попов сказал де-Рибасу, что турки в Очакове спешно ставят новые фортификации у Северных ворот.

О том, кто и зачем была в Ставке мадам Али Эметте у де-Рибаса не оставалось сомнений, равно как и в том, что эта персона по близости к окружению Светлейшего при известной искусности могла знать многие приготовления в осаждающей армии. В Ставку поступало и от Ставки исходило также все, что имело отношение ко второй российско-турецкой войне.