Адепты. Эзотерическая традиция Востока - [113]

Будда, поднеся уксус к губам, объявил его горьким. Конфуций, проделав то же самое, важно заявил, что он кислый. А Лао-цзы, посмаковав его на языке и оценив напиток, категорически возвестил, что он сладкий. С этого момента интерпретация картины переходит в утонченную атмосферу высшей психологии.

Возможно, Будда находил существование чуть более горьким, чем оно было на самом деле, ибо китайский разум, жаждущий немедленного удовлетворения, склонен искать такой покой в видимых сферах. Называя уксус кислым, Конфуций констатировал факт. Он не вдавался в подробности и не морализировал относительно вкуса жизни. В убеждениях этого мудреца было мало сверхоптимизма и еще меньше сверхпессимизма. Он почти ни на что не надеялся и, случалось, находил больше, чем ожидал. Тем более тонкое чувство юмора проявлял Лао-цзы. В даосизме существовало убеждение, что алхимия сознания преобразует основную субстанцию мирской суетности. Поэтому Лао-цзы попробовал уксус и объявил его сладким. Кто-то сказал бы, что он сумасшедший, другие — что он лжец, а все прочие — что он утратил вкус. И все были бы неправы. Ибо лукавый старый ученый вполне сознавал мудрость своих убеждений.

Итак, среди исторических мудрецов Китая эти трое — Лао-цзы, Конфуций и Будда — составляют великую триаду. Думающий китаец не выбирает между ними. Он берет от каждого сообразно с личной потребностью и обстоятельствами дела. Если одна вера — хорошо, то две — лучше, а три — просто замечательно. Так что разумно почитать трех древних учителей, возвеличенных поклонением на протяжении веков, считающихся настоящими, пусть даже и не облеченными царской властью суверенами, правящими империей реальности.

Лао-цзы

Все, что связано с Лао-цзы, туманно и окутано тайной. Полагают, что он родился в 604 г. до н. э. и, следовательно, был современником Пифагора. Он происходил из простой семьи и, говорят, родился под персиковым деревом. О его рождении возвестили чудесные события, в особенности огромная комета, а похожая на нее косматая звезда предвестила его уход. С появлением в даосизме метафизических спекуляций[230] этого непонятного мудреца наделили весьма пленительной индивидуальностью и стали верить, что он является смертным ученикам в снах и видениях, а также что он участвует в различных рискованных затеях, связанных с алхимией, и в деятельности Восьми Бессмертных.

В общем, картина складывается настолько запутанная, что некоторые осторожные писатели уже усомнились в историческом существовании Лао-цзы. Похоже, однако, есть все основания считать реальной личностью этого эксцентричного мудреца, который вел себя так, что вскоре оказался окруженным легендами и мифами.

Профессор Р.К.Дуглас, например, цитируя некий ранний источник, делает ряд интересных замечаний по поводу различных названий мест, связанных с Лао-цзы. При переводе сложных китайских символических знаков оказывается, что Лао-цзы родился в деревушке, называвшейся «Удрученная доброта», в «Уезде жестокости» в «Округе горечи» и в «Государстве Страдания»[231]. Странно, конечно, что из разных названий можно составить столь удачную и наводящую на размышления композицию, но некоторым кажется очевидным, что подобные сведения о рождении следует воспринимать как аллегорические. Это, однако, не неизбежный вывод, так как каждое из сложных сочетаний китайских иероглифов можно перевести по-разному.

Рис. 2. Лао-цзы, Будда и КонфуцийТри великих учителя Китая со свитой.

Согласно одному даосскому преданию, появление Лао-цзы в конце правления династии Чжоу было его десятым воплощением. Возможно, идея десятого воплощения имеет индусское происхождение и ее следует связать с десятым воплощением Вишну, которое, как считали, произойдет в будущем и ознаменует пришествие учителя мира, или аватары. В более позднем даосизме встречается совершенно иное описание предыдущих воплощений Лао-цзы. Примерно в 1230 г. от рождества Христова между буддистами и даосами возникли разногласия на почве ряда картин, изображавших восемьдесят одно воплощение Лао-цзы. На этих рисунках встречался и Будда как одно из олицетворений почтенного даосского Адепта. Буддисты справедливо возмущались, но дело было в конце концов прекращено. Манихеи тоже попали в это курьезное положение, когда дали понять, что основатель их секты Мани является воплощением Лао-цзы[232].

По утверждению Э.А. Гордона, в надписи на Несторианском камне, христианском памятнике в Китае, датированном 781 г. н. э., говорится о «всаднике на зеленой лошади, вознесшемся в Западный Рай, оставившем людей без нравственного руководства». Он считает это упоминанием о Лао-цзы[233]. Воспроизведенная Кессоном версия этого памятника не содержит именно этого высказывания, но, как указывается со ссылкой на характер оригинала, он может существовать в нескольких вариантах. В 1909 г. профессор Пеллиот обнаружил в Чау-Чау книгу, озаглавленную «Сутры, объясняющие вознесение Лао-цзы в Западный Рай и его повторное воплощение в земле Ху». Гордон считает, что под этим подразумевается Персия и что из текста можно понять, что Лао-цзы перевоплотился в Иисуса Христа. Отмечалось) что несколько первых отцов церкви рассматривало доктрины Лао-цзы как примитивное христианское вероучение, относящееся к той чистой религии, необходимой для спасения, на которую ссылается Св. Августин и которая, по его словам, «существовала с сотворения человеческой расы, но более полно была изложена Господом нашим в его Евангелии»