Адептус Астартес: Омнибус. Том II - [40]

Портей отвел взгляд и обратился к отделению.

— Сделаем так, чтобы горы стали нашими союзниками. Они скроют наше приближение. — Сержант выпрямился. — Готовьтесь к высадке. Я хочу, чтобы вы проверили оружие, а затем заберем из обломков все, что можно, оставшееся сожжем. Корабль не должен попасть в руки врагов. Быстрее, братья. Скоро ночь, и мы должны использовать ее как еще одно преимущество.

Отделение без вопросов принялось выполнять приказы сержанта. Портей присоединился к Кейлу внутри «Громового ястреба», где стал срывать сломанные панели и расшвыривать обломки, пока не нашел медикаменты. Во время стремительного падения все оборудование сместилось. Он нигде не мог отыскать редуктор. Это означало, что ему придется совершить вдвойне отвратительный грех, вырезав генетическое семя из Симеона острым лезвием ножа.

Портей сделал глубокий вдох. Ему казалось открытым неуважением лишать мертвого прогностикара Священной Квинтэссенции столь варварским способом вместо того, чтобы апотекарий провел ритуал с почтением и умением, которого заслуживал Симеон. Но это следовало сделать. Прогеноидную железу необходимо изъять, чтобы род Серебряных Черепов продолжался. Генетические запасы ордена были уже сильно истощены.

С помощью Кейла он снял труп Симеона с опоры, на которой ему пришлось окончить свои дни. Они принялись опускать мертвого прогностикара на решетчатую палубу, тело освободилось с ужасным влажным хлюпаньем. Опора прошла прямиком сквозь спину Симеона, расколов грудную клетку. Это упрощало работу Портея, но такая смерть все равно казалась незаслуженной.

Интересно, знал ли он, что этим кончится?

Мысль была кощунственной, и Портей, испытывая стыд, тут же подавил ее. Теперь, когда прогностикар лежал на земле, изъять прогеноид не составляло труда, но, к огорчению Портея, он был поврежден. Опора порвала половину органа, превратив его в изодранные, бесполезные ошметки. Это лишь усугубило гнетущее чувство утраты, которое и без того испытывал сержант. Портей вернул поврежденную железу обратно в тело Симеона. Она будет сожжена вместе с телом брата.

Осталось только снять с Симеона броню. Они не понесут ее с собой, но не смогут провести ритуал кремации, пока тело останется закованным в доспехи. Те же части и детали, которые можно отсоединить, используют выжившие. Когда Портей снял с боевого брата шлем, то удивился выражению на его лице. В момент смерти Симеон слабо улыбался. Его глаза были закрыты, и всему миру казалось, будто он медитирует. Выражение было болезненно знакомым. Сержант отложил шлем в сторону и произнес несколько слов погребальной литании Серебряных Черепов.

Встав на колени в лучах заходящего солнца, Портей почувствовал, как в нем растет гнев. Сержант поднялся обратно на ноги и принял из рук Кейла огнемет. Воспламенив его, он прицелился в безжизненное тело Симеона. Слова мести сорвались с его губ прежде, чем он успел их остановить.

Вокруг него клятву повторили другие голоса. Каждый ощущал потерю Симеона так же остро, как и он, и Портея охватила гордость за то, что его товарищи отомстят вместе с ним. Тело прогностикара охватило пламя. Уйдет некоторое время, прежде чем тело полностью сгорит, а времени отделению сейчас не хватало. Ночь уже вступила в свои права, в небе мерцали звезды Гильдарской системы. Портей взглянул на небосклон, и на его лице появилась улыбка. Он почти слышал, как Симеон объясняет ему, как важно смотреть на небеса в поисках наставления. Это был его любимый способ распутывать переплетение грядущих событий.

Когда воздух наполнился запахом обугливающейся плоти, Портей поднял оружие и кивнул.

— Надеть шлемы. Мы выступаем.

Они оказались в тупике, по крайней мере, на время.

В систему входило все больше кораблей. Эскорты, новые «Язычники»… но пока ничего столь же крупного, как «Волк Фенриса». Ударный крейсер оказался изощренной ловушкой. Наживка, чтобы завлечь Серебряных Черепов на открытую местность. И даже попутно разбираясь с возникшими проблемами, Аррун не переставал проклинать себя за то, что повелся, как наивный ребенок.

Передавая приказы остальному флоту, астропаты испытывали ужасные психические боли, после которых большинство кричало или рыдало кровавыми слезами. Но резкий голос главного астропата вынуждал их работать дальше, и в конечном итоге одной из них удалось пробиться в бушующие эмпиреи, проложить путь сквозь психическую статику и спроецировать образ. Сразу после этого она умерла, перенапряжение вызвало кровоизлияние в мозг, но сообщение было отправлено. Другие впали в ступор, астропатическому хору от них не было толку.

— Сообщение отправлено флоту, как вы и приказывали, мой лорд, — доложил главный астропат, которого немедля вызвали на мостик. От него волнами исходил страх, из-за чего Бранд посмотрел на него с отвращением. Если Аррун это и заметил, то ничего не сказал, а лишь кивнул, отпуская псайкера.

Астропат с облегчением заторопился к выходу, всю дорогу Бранд буравил взглядом его спину.

— Даже в лучшем случае его талант посредственный, — сказал прогностикар. — Невероятно, как он вообще получил это место. Когда все закончится, нам следует подыскать ему замену.