Адепт Источника - [35]

Источник не сделал меня мудрее, добрее, человечнее, если хотите. Он дал мне лишь голую мощь, я стал невероятно крутым и могучим, но по человеческим меркам совсем не изменился — ни в лучшую (увы!), ни в худшую (к счастью) сторону. Каждую секунду, каждое мгновение я чувствовал этот огромный дисбаланс между моей человеческой сущностью и нечеловеческими возможностями, который со страшной силой давил на мою психику, грозя разрушить ее в любой момент. Однако я надеялся, что выдержу. Я изо всех сил старался не сойти с ума, и пока что мне это удавалось. Но как поведут себя другие? Колин, Бранвена, те, кто придет вслед за ними и вслед за мной? Насчет других я не был уверен, я привык полагаться только на себя.

Шкатулка Пандоры открыта, джин выпущен из бутылки, и я не видел способа загнать его обратно. Что бы я ни делал, вопреки всем моим стараниям, круг обладающих Силой Источника будет постоянно расширяться. Этот процесс уже необратим: больно уж многим известно теперь об Источнике, и один человек, каким бы могучим он ни был, не сможет противостоять ораве жаждущих власти честолюбцев. Ему нужны будут союзники — а значит, новые обладатели мощи.

Во что превратят мир люди с таким невероятным могуществом? Как их остановить, если они переступят невидимую, неосязаемую грань, отделяющую разум от безумия? Сумею ли я сам удержаться, балансируя на краю бездны мрака?.. В мучительных и безуспешных поисках ответов на эти вопросы я заснул.

Слава богу, мне виделся приятный сон. Не помню какой, в память мою врезался только последний эпизод — как я лежал в густой зеленой траве, положив свою голову на колени Дейрдры, а она нежно поглаживала мои всклоченные волосы, — да и то потому, что в этот момент мой сон тесно переплелся с действительностью.

Когда я вынырнул из мира грез на поверхность сознания, то с удивлением обнаружил, что трава вокруг меня оранжевая, а не зеленая, а моя голова продолжает покоиться на женских коленях — но не у Дейрдры, а у Юноны, что, впрочем, тоже было приятно. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова стал маленьким мальчиком, маминым сыночком… Великий Зевс! Как мне не хватало моей дорогой мамочки, когда я жил на Земле Артура!

— Опять ты скрывался от меня, — с упреком произнесла Юнона, и я был признателен ей за то, что она первым делом не заговорила о Диане. — Почему ты не сказал, что собираешься повидаться с Врагом?

— Я не хотел, чтобы ты волновалась, мама.

— Я бы меньше волновалась, если бы была рядом с тобой.

— Именно этого я хотел избежать.

— Однако ты взял с собой Брендона и Пенелопу.

— Увы, пришлось. Хотя я предпочел бы потолковать с Врагом с глазу на глаз.

Мать немного помолчала, затем спросила:

— И что ты думаешь о вашем разговоре?

— Смотря, о какой его части, — уклончиво заметил я.

— О том, что теперь твое место на троне отца.

— А ты что думаешь? — Я снова уклонился от прямого ответа.

— Враг хитер и лукав, но в данном случае он прав. Я придерживаюсь такого же мнения.

— А как же Брендон? — спросил я. — Ты уже разлюбила его?

Юнона нахмурила брови и с мукой поглядела на меня.

— Не говори так, сынок, это нечестно. Вы оба мне дороги, но сейчас речь идет не о моих чувствах, а о государственных делах. Из вас двоих ты старше и могущественнее, ты более достоин занять престол, и Брендон понимает это.

— Еще бы! Он многое понимает. Он очень понятлив и смышлен. К тому же он послушный сын.

Щеки матери заалели.

— На что ты намекаешь, Артур?

Я поднял голову с ее колен, принял сидячее положение и нежно взял ее за руки.

— Мама, — мягко проговорил я. — Не надо обманывать себя. Сейчас ты руководствуешься не только здравым смыслом, но и эмоциями. Ведь ни для кого не секрет, что я твой любимчик, и ты всегда хотела видеть меня преемником отца. Признай, что это так.

— Да, это правда, — неохотно признала Юнона.

— Ну а что до меня, — уже более твердо продолжал я, — то я вовсе не считаю себя более достойным короны, чем Брендон. За то короткое время, что я общался с ним, он произвел на меня хорошее впечатление, и я не думаю, что оно ошибочно. Брендон признанный вождь оппозиции, так пусть он и остается им. Я уверен, что далеко не всем придется по вкусу такая поспешная и ничем не обоснованная смена лидера; это наверняка внесет раскол в ваши ряды. Как говорится, коней на переправе не меняют.

— Но ты…

— В любом случае я пас. В ваши игры я не играю. Я не хочу враждовать с Амадисом.

— Из-за глупой детской сентиментальности?

— В частности поэтому. У нас с Амадисом всегда были хорошие отношения, он даже подарил мне Эскалибур, шпагу нашего прадеда…

— Если это тебя так волнует, то верни ее. Он все равно побоится взять ее в руки.

Я покачал головой.

— Не в том дело, матушка.

— А в чем же?

— Именно в том, что я обладаю огромным могуществом. Мое вмешательство в ваше противостояние может дорого обойтись обеим сторонам.

— Твое вмешательство позволит избежать большой крови.

— Это ты так полагаешь. Я же склоняюсь к тому, чтобы дать Амадису шанс…

— Шанс! — фыркнула Юнона, перебивая меня. — Какой еще шанс?! У него нет никаких шансов! Рахиль из Израиля полностью отстранила его от дел и теперь правит его именем, а милый твоему сердцу Амадис лишь исполняет свои обязанности верховного жреца Митры, руководит обрядами, устраивает пышные церемонии и все такое прочее, на что он горазд. Ему следовало бы стать священнослужителем, помощником верховного жреца при тебе или Брендоне. А так вся светская власть в Доме сосредоточена в руках Рахиль.