Адекватное познание реальности, или Как заставить облей думать? - [3]
И подтверждая свою позицию, они даже и учиться их "духовным практикам" предпочитают у различных "мудрецов прошлого", по древним, как латимерия, затасканным скрижалям и манускриптам, пропитанным несмываемой пылью и переписанным по памяти уже тысячи раз ещё до рождения Цезаря.
Множество академий наук по всему миру ежегодно печатают обзоры своих достижений и открытий – десятки и сотни новых научных открытий описываются со скрупулёзной точностью, чтобы всё это мог экспериментально повторить в любом конце света любой другой исследовательский коллектив. Уже сотню лет мы ежегодно вручаем Нобелевскую и ряд других премий за самые выдающиеся открытия в области науки. А как происходит накопление знаний у облей? Где они публикуют и аккумулируют все их практические успехи в их нелёгком деле "тонких материй"? Они хоть брошюрки какие-нибудь, дайджесты выпускают? Где всё это? Где публикации их прорывов? Как они копят свои знания и распространяют достижения?
Да попросту нет у них никакого накопления знаний. Какие "знания" у них были тысячи лет назад об их "тонких материях", таковыми и остались – не прибавилось ни на грамм. Если знание реально, то это неминуемо ведёт к его росту, к накоплению этого знания, которое в определённый
момент необходимым образом выливается в действенную практику.
Но коль скоро они серьёзно считают, что "раньше люди знали больше", то это лишь подчёркивает отсутствие всякого прогресса в накоплении того рода знаний, который они отстаивают… А отсутствие накопления знаний и, следовательно, регулярного и стабильного их применения на практике, говорит лишь об одном из двух – либо никаких знаний в действительности и нет, либо они ошибочны.
Только практика – показатель адекватности имеющихся знаний. Если нет никаких достижений на практике, то нет и никаких знаний.
Как их успехи в телепатии, телекинезе и дальновидении? Как успехи в левитации, "выходах из тела" и прочем "просветлении"?
Они утверждают, что "чувствуют" нечто, чего не чувствуем мы, нормальные люди… Но раз чувствуют только они, то и возможность изучать это есть только у них, ведь именно чувствование является изначальной базой и залогом возможности изучения чего-либо. Оптические свойства света может изучать каждый, у кого есть глаза, чтобы видеть, акустические свойства звука может изучать каждый, у кого есть уши, чтобы слышать. Так и с их "чувствованиями" – раз они "чувствуют" нечто, то у них есть возможность это изучать. Но почему же они медлят? Почему уже несколько тысяч лет топчутся на месте? Не в том ли дело, что они не чувствуют ничего принципиально отличного от того, что чувствуем и мы, нормальные люди, только они придают этим явлениям совершенно иной смысл, нежели придаём мы? И смысл, даруемый ими, никак не соответствует реальной сущности воспринимаемых вещей. Все те явления, которые они называют "чудесами" и приводят в защиту своих взглядов, на деле являются чем-то совершенно иным. И именно поэтому все их "духовные практики" – это бег на месте. Бег внутри иллюзии.
Их мышление – смесь мизерной эрудиции и невероятно низкой критичности, где регулярные систематические факты игнорируются, а случайности и единичные случаи возводятся в ранг незыблемой системы. Их мышление – узкая извилистая тропинка, забитая ворохом случайного мусора, в глубинах которого учебники по физике и палеогенетике погребены под разлагающейся массой смехотворных статей из ярких глянцевых журналов и под спудом никчемных собственных неструктурированных впечатлений и эмоций.
Они существуют в мире, вымышленном инфантильным воображением.
Адекватное познание реальности,
или
Как заставить облей думать?
Вопрос объективности наших знаний о мире всегда остро стоял в философии познания. Впрочем, волновал он не только маститых философов прошлого, отдыхавших в бочках или пьющих яд, но и самого заурядного обывателя настоящего, так называемого "диванного философа". Даже ребёнок, едва научившись говорить, первым делом принимается задавать вопрос "Почему?" – что говорит о попытках разобраться в мироустройстве уже посредством его ещё несформированного мозга.
Главным образом вопрос познания действительности предстаёт в следующем виде: насколько реально то, что мы знаем?
Насколько наши знания о действительности соответствуют самой действительности?
Можем ли мы вообще утверждать, что существует некая объективная реальность?
И если объективная реальность всё же существует, то можно ли её познать?
С разным успехом в те или иные века философы разного толка пытались по-своему ответить на эти вопросы: от Канта, провозгласившего принципиальную непознаваемость "вещи в себе" (то есть внутренней сути вещей), до Гегеля, провозгласившего безусловную познаваемость всякого явления и снабдившего последующие поколения конкретными методами осуществления этого процесса, впоследствии основательно и добросовестно переработанными Марксом и Энгельсом в их теории диалектического материализма.
Конечно, человечество не стояло на месте, и со временем из философии выделилась психология, а из психологии отпочковалась и психология познания (мышления).
Социальные институты, наполняющие и ориентирующие нашу жизнь, кажутся нам чем-то незыблемым и необходимым, каждый из них выполняет свою функцию и наполнен смыслом. Но так ли все они действительно необходимы и разумны? Что будет, если мы вдруг узнаем, что общественные иерархии, институт брака и одомашнивание животных возникли в древности не в силу какой-то необходимости, а просто из мужской борьбы за престиж? Что если одомашнивание злаковых не преследовало целью выпечку хлеба, а случилось в ходе ритуальных практик с алкогольными возлияниями? Будем ли мы считать человека разумным, если поймём, что самые важные вехи в его истории были либо плодом случайности, либо неадекватного понимания реальности? Насколько Homo действительно sapiens?
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.