Адам, Сюзанна и другие герои - [32]

— Что потом? — не унималась Нелли.

— Потом я стараюсь перехитрить свою тоску. Я еду в центр города, захожу в небольшое кафе в каком-нибудь огромном универмаге, подсаживаюсь как можно ближе к старым женщинам. В кафе вообще чертовски много женщин. Они сидят там тесными группками — почти все в черных одеждах. Они кажутся мне воронами, когда, напыжившись, переговариваются каркающими голосами и мелко подергивают головами.

Я подсаживаюсь к ним поближе и прислушиваюсь к их разговорам.

А говорят они всегда об одном и том же. О болезнях! О бесконечных болезнях!

И одна-то хуже другой, и всеми-то они сами переболели…

Или от одной из этих самых болезней на прошлой неделе скончался кто-либо из их близких родственников.

Вот послушаешь, послушаешь и скажешь себе: «Старина Зиштохай, да ты еще парень хоть куда! По сравнению с ними — здоров как бык!»

Так-то вот, затем я расплачиваюсь и еду домой.

Это и есть мой секрет.

— Теперь, кажется, до меня дошло, — сказала Нелли и убрала сухие тарелки в буфет. — Очень хочется поскорее узнать, как сработает мой секрет. Вы думаете, получится?

— Вне всякого сомнения, — уверенно сказал господин Зиштохай и повесил кухонное полотенце на место.

Шорты и крокодилы

— Итак, завтра, в полседьмого перед зданием вокзала! — объявила учительница. — Наденьте, пожалуйста, подходящую обувь! В горах асфальтовых улиц не будет!

Наконец-то!

После обеда Нелли поехала в центр города.

Там она зашла в первый попавшийся магазин и попросила показать ей шорты.

— Шорты? — тихо переспросила продавщица и внимательно оглядела Нелли; вид у нее был довольно растерянный. Такая толстая девочка, на ее памяти, еще ни разу шорт не спрашивала! — Детские номера будут вам малы, — сказала она уверенно. — Лучше всего, если мы посмотрим в женском отделе.

Там шорты лежали грудой; шорты были нынче гвоздем сезона. Из чего только их не шили: из кожи, бархата, хлопка, вельвета, а также из разнообразной блестящей материи.

— Это-то мне и нужно! — сказала Нелли, извлекая из кучи один из лежащих сверху образцов яркой расцветки.

Продавщица, однако, не согласилась с ее выбором и принесла откуда-то мышиного цвета шорты, со сборками по поясу.

Нелли настаивала на том, чтобы примерить ярко-желтые.

— Серые наверняка будут сидеть лучше! — уверяла продавщица.

— Но желтые красивее, — упиралась Нелли.

В примерочной кабине Нелли долго вертелась перед зеркалом. Внизу шорты слегка врезались, а сзади материал сильно натягивался; не сказать, чтобы они ее очень уж стройнили. Но материя шелковисто мерцала, как луна на июньском небе, а желтый цвет шел к Неллиным рыжевато-каштановым волосам.

Продавщица сдвинула в сторону занавеску и заглянула в кабину.

— Я эти возьму, — выпалила Нелли.

Брови у продавщицы взлетели вверх, но Нелли было от этого ни холодно ни жарко. «Клиент — король», — не уставал повторять в другом магазине шеф Неллиной мамы. А клиент Нелли решила купить эти шорты, и дело с концом!

Уфф! После похода в магазин устаешь и очень пить хочется. У Нелли на верхней губе и на лбу выступили бусинки пота, а в горле ужасно пересохло. Срочно глотнуть кока-колы или придется вызывать пожарных!

С шортами в руках, она поспешила в маленькое кафе, что прямо напротив отдела женской одежды.

Здесь в уютном кафе стояли белые столики на зеленом паласе, походившем на травяной газон. Правда, трава на нем была не настоящая, такие паласы — любой длины — продавались в отделе ковров. Почти все столики были заняты. За одним из них сидел господин Зиштохай!

Да не один, а с шестью пожилыми дамами!

Господин Зиштохай заметил Нелли, сделал ей знак рукой и сразу же отвернулся. Нелли сообразила: он не хотел, чтобы ему мешали. Наверно, у него был тоскливый день, и он прибегнул к своему секретному оружию.

Нелли села за соседний столик в надежде уловить какие-нибудь обрывки разговоров старых дам. Она навострила уши и принялась посасывать через соломинку ледяную колу.

К счастью, женщины говорили громко; казалось, они старались перекричать друг друга. Иногда одновременно говорили три-четыре дамы, потом вдруг кому-то удавалось перещеголять других и привлечь к себе внимание.

— Скончался мой свояк Сигисберт, — промолвила сухопарая госпожа и посмотрела вокруг, взыскуя к состраданию. — Было-то ему всего шестьдесят семь.

— Ай-яй-яй! — расчувствовались остальные. — Такой молодой?

Затем все они подались к говорившей и стали выспрашивать:

— Как? Когда? При каких обстоятельствах?

— От желчного камня.

Сухопарая скрючила большой и указательный пальцы, изображая в воздухе желчный камень.

— Такой огромный? С утиное яйцо? Ужасно!

Головы у всех ушли в плечи, дамы зябко поежились.

Однако на их аппетите эти содрогания никоим образом не отразились. Вилочками они исправно отсекали кусочки от пирожных, из которых сочились сбитые сливки. Сухопарая ела сардельку. Сверху сарделька была украшена вязью из желтого майонеза.

В разговор вступила другая:

— Говорят, сын нашего мясника, Рёриха, сегодня утром попал в автокатастрофу. Такой красивый, совсем еще молодой парень, только обручился!

— Да что вы говорите!

Они подвинулись поближе к рассказчице. Их глаза сузились — крокодилы, караулящие очередную жертву в нильской тине.