Ада Даллас - [102]

— М-м-м… — От бешенства Сильвестр не мог произнести ни слова.

— Мои люди будут неотступно следить за вами, и даже если потребуется месяц, год, десять лет — все равно наступит час, когда они появятся в нужное время в нужном месте. И вы не сможете предугадать, где и когда это произойдет. — Ада подошла к нему ближе. — Все случится совершенно неожиданно. Ну как, Сильвестр? Улыбается вам такая перспектива? Ждать и ждать.

Сильвестр издал какой-то звук — не то рычание, не то кашель — и оскалился. В нем боролись ненависть и страх. Мне еще не приходилось видеть его в таком состоянии.

— Ничего вы не сделаете! — крикнул он. — Я сейчас же дам ход этим документам. И вы оба сгорите на электрическом стуле.

— Все случится совершенно неожиданно, — словно не слыша его, повторила Ада. — Одно вы будете знать: что ваша смерть уже оплачена, но где и когда она настигнет вас — это до последнего мгновения останется тайной. И вы ничего не сможете сделать. Вы не будете знать, что делать.

— Будь ты проклята, сука!..

— Вы ничего не сможете сделать, — мягко, не повышая голоса, повторила Ада. — И комбинировать, интриговать, управлять событиями вам уже тоже не придется. Понимаете? Ничего не сможете сделать.

Издав ни на что не похожий звук, Сильвестр бросился к Аде и замахнулся тростью. Я смотрел на него и не верил своим глазам. Да, он болен, очень болен, и Ада воспользовалась этим.

Трость свистнула в воздухе, но Ада спокойно отступила в сторону, и трость ударила в ковер. Сильвестр словно споткнулся.

— И вы не сумеете предотвратить того, что вас ожидает, — продолжала твердить Ада.

И снова в воздухе свистнула трость, и снова опустилась на ковер, на этот раз упал и Сильвестр. Он упал лицом вниз. Попытался подняться, но не смог.

Ада подошла вплотную к нему.

— Это будет нечто такое, что вы не сможете предотвратить… Вы будете бессильны что-либо предпринять…

Сильвестр сделал новую попытку встать, приподнялся немного над полом, но ткнулся в ковер и затих.

Почти минуту мы молча смотрели на распростертое тело. Потом я опустился на колени и перевернул его. На меня глянули широко открытые закатившиеся глаза Сильвестра; я приложил ухо к его груди и сразу же поднялся.

— Боже мой! — вскрикнул я.

Ада кивнула, на секунду закрыла глаза и покачнулась.

— Присядь!

Она безвольно позволила усадить себя в кресло.

— Здорово мы разыграли этого старого дьявола, — пытаясь говорить шутливо, заметил я, хотя мне было вовсе не до шуток.

— Да, — прошептала Ада. — Рискуют только болваны. Умные люди все подготавливают и рассчитывают заранее.

Не понимая, о чем она говорит, я взглянул на нее и только тут сообразил, что Ада повторяет слова, сказанные в свое время Сильвестром.

— Правильно, — согласился я.

— Он все подготовил и рассчитал заранее. И все у него получилось. За исключением маленькой детали. Он не мог учесть состояния крохотной сердечной мышцы, а она-то и оказалась ненадежной. Подумать только, совсем маленькая мышца сорвала идеально разработанные планы!

— К тому же и ты немного помогла этой самой мышце, — добавил я, чувствуя, что меня трясет, вероятно, от радости. Теперь никто и ничто не могло нас остановить.

Ада не ответила, и, взглянув на нее, я увидел на ее глазах слезы.

— Да, — продолжал я. — Рискуют только болваны.

Ада разрыдалась.

— Придется вызвать «скорую помощь», — проговорил я.

* * *

Теперь нас беспокоили лишь копии показаний Лемора, если только они вообще существовали. Первым делом мы тщательно проверили содержимое письменного стола и сейфа Сильвестра в его кабинете в Капитолии. Но ничего не обнаружили.

На следующий день, захватив с собой двух полицейских, я отправился к нему домой, предъявив его секретарше поддельное письмо, в котором он предлагал ей в случае его внезапной смерти сообщить подателю письма цифровую комбинацию замка сейфа и разрешить взять любые бумаги. Письмо не вызвало у секретарши ни малейших подозрений. Открыв сейф, я нашел именно то, что хотел найти: в аккуратной папке с инициалами «Б. Д.» лежало шесть копий лживых показаний. Я любезно поблагодарил секретаршу, взял бумаги домой и сжег.

На следующий день по моему вызову явился Луис Лемор.

— Садитесь, — предложил я. — Закуривайте. Надеюсь, с вами ничего не стряслось на пути из Нового Орлеана?

— Ничего, благодарю вас. — У него было смуглое лицо с гладкой кожей и карие, беспокойно бегающие глаза.

— Так вот, — продолжал я, стремясь вынудить его на полную откровенность, потому что только тогда все карты оказались бы у меня в руках. — Так вот, Сильвестр умер.

— Да. — Лемор то смотрел на меня, то пялил глаза на стены.

— Я нашел у него в столе папку с кое-какой информацией… Однако я не считаю настолько уж необходимым оставлять это дело в производстве. — Я сделал паузу, позволяя ему подумать над моими словами. — Мне казалось, что это, возможно, вас заинтересует.

Я имел в виду дело по обвинению Лемора в убийстве и не сводил с него глаз, желая убедиться, понял ли он меня; и он понял.

На какое-то время его глаза перестали бегать, и он взглянул на меня.

— Возможно, — согласился он.

— Вот оно. — Я вынул дело из стола. — Как я уже сказал, у меня нет особых оснований оставлять его в производстве. Если, конечно, у вас нет документов вроде всяких там показаний, которые могут вынудить меня ускорить расследование.