Ад во мне - [4]

Мне стало уже интересно посмотреть на эту Брунилию. Видать, серьезно девчонка относится к своим желаниям.

— Это аудитории, это лаборатория, это бестиарий, это каверна ужаса, здесь у нас столовая, рядом морг, тут преподы отдыхают, здесь душевые и спортзал, а это кабинет босса! — тараторил Вал, небрежно помахивая рукой.

Без предупреждения он пихнул ногой двери кабинета и, не останавливаясь, ввалился в святую святых любого альма-матер — кабинет ректора. Оглянувшись по сторонам, я с опаской протиснулся следом. Двойные двери за моей спиной с грохотом захлопнулись и противно захихикали. Я подпрыгнул, покрепче ухватил биту и оглянулся. С белого дверного полотна на меня смотрела благостная рожа и нагло ухмылялась.

— Что зенки вылупил, бесовское отродье?

Я проморгался, но глюк не исчез.

— Это Проповедник, — пояснил Вал, щелкая физиономию по носу. — Местная достопримечательность. Пьяница, дебошир и грешник. Собутыльник бывшего ректора. Во время очередной белой горячки ему привиделись зеленые ангелочки, которые распевали псалмы похабного содержания, сидя на горлышках зеленых бутылок. С тех пор он решил, что должен нести свет в темные души студентов. Теперь томится взаперти в этих дверях.

— И долго ты там собираешься хвостом пыль мести, Валафур? — гаркнул из глубины темного кабинета низкий раскатистый голос. — Какого херувима приперся?

— Не сквернословь при иностранном госте, похабник! — раздался звук смачной оплеухи, и из темноты выплыла бабушка божий одуванчик с ведром и шваброй. — А ты, Вал, что рот разинул, проводи гостя к герцогу, да побыстрее. Не видишь, что ли, иноземец твой голодный, вона как глазюки-то горят, сожреть тебя скоро, ежели в столовку не отведешь. Эх, молодежь! Раньше-то как было? Гостя в баньке мыли, кормили — поили, спать укладывали, а только потом жарили! А сейчас? Тьфу на вас, оболтусы!

И, бурча себе под нос, старуха растаяла в воздухе.

— Это что было? — на всякий случай шепотом спросил я.

— Лилит это. Как на пенсию вышла, так всех третирует, от привычки командовать не просто избавиться. Королевой суккуб была когда-то, и даже, говорят, в каком-то мире род человеческий от нее пошел.

Вау, это что же, меня только что пожалела первая жена Адама? А есть реально хочется. С утра кроме кофе и пива во рту только огрызок сыра побывал. Тем временем, мы, наконец-то, пришли к столу ректора. Метров двадцать шли, не меньше. Я уже задолбался биту таскать, но пристроить ее было негде, а бросать жалко.

Ректор восседал за огромным столом темной вишни. Красная кожа, огненные глаза, большие ветвистые рога (я про себя заржал, но вслух поостерегся), нос пяточком, пару клыков — ничего необычного, в общем-то. Типичный черт-мутант из русских сказок. Он барабанил пальцами с огромными когтями по столешнице, оставляя на дереве глубокие вмятины.

— И кто это у нас такой?

— Вася, — представился я. — По обмену.

— Просто Вася? — недоверчиво спросил ректор.

— Можете называть меня Соль.

— Это другое дело! Я Астурт — великий герцог, ректор этой академии и пастух для стада этих баранов, — он махнул головой в сторону Вала и вылез из-за стола.

Обалдеть! Великий герцог едва доставал мне до пояса, но при этом казалось, что смотрит он свысока. Надо тоже так научиться.

— Из какой реальности ты прибыл, Соль? Кто твои родители? По какой специализации хочешь проходить практику?

Я вытянулся в струну и отбарабанил:

— Реальность Земля, родителя умерли, когда был маленьким, и я их не помню. Насчет специализации тоже затрудняюсь, — и уже потише, преданно глядя герцогу в лупатые красные глаза. — И я не демон. Тут ошибочка какая-то вышла.

— Что значит не демон? — заорал Астурт, шустро взбираясь на стул и перебирая бумаги. — Где же оно? Вот! Записано с твоих собственных слов, между прочим! «В баре после футбольного матча объект обнимался с друзьями и кричал „мы демоны, пацаны“! В постели после совокупления с особой женского пола она шептала объекту на ухо „да ты настоящий демон“. Когда объект в тире выбил максимальное количество очков, он орал „Я демон, я ужас, я бурлящий поток! Трепещите, враги!“» — Герцог помахал в воздухе стопкой бумаг. — И здесь таких донесений много! Мы тщательно отслеживаем кандидатов на обмен, так что хватит мне здесь рога полировать, марш заселяться в гостиницу. Да, и еще, сынок, ты там аккуратнее с Брунилией. Втемяшила себе в голову, что за границей лучше, чем дома, спасу нет! Через два дня решим, куда тебя отправить на практику! Вал, ты его подобрал — тебе с ним и нянчиться! Назначаю тебя его куратором! Золото возьми у этого скряги, нашего главного бухгалтера, и вон отсюда! — последние слова он так проорал, что нас воздушной волной впечатало в двери.

— Совсем рогатый оборзел, — радостно сообщил Проповедник. — С тех пор, как его жена сбежала с любовником на горячие источники, все беснует. Боится, что голову поднять скоро не сможет, — и он припротивнейше захихикал.

— Много ты знаешь, деревяшка, — солидно пробурчал Вал, пиная двери ногой. — Она за престарелой мамашей ухаживает, чтоб первой на наследство лапу наложить.

— Конечно! — рожа похабно ухмыльнулась, но мы уже вышли из кабинета и не слышали мнения Проповедника о дуре-демонице, которую он бы держал на короткой цепи и выводил гулять только в наморднике. Понять мужика можно, сами посидите в двери без выпивки и без баб, созерцая, обоняя и не пробуя. Кошмар!