Ад на Гавайях - [5]

Глаза актера потеплели, и на его губах появилась улыбка.

— Не сомневаюсь. Но ответьте мне на один вопрос, неуловимый призрак. Как получается, что они никогда не замечают вас?

Болан сухо рассмеялся.

— Мертвые не болтают, а остальные усердно играют свои роли. Вы должны хорошо знать эту игру. Но я не играю по их правилам.

Андерс испытующе посмотрел на собеседника.

— Кого же вы вывели из игры на этот раз?

— Пару ребят Оливераса. Сам он пусть еще поживет, я не хочу терять след. Мне нужен тот, кто за ним стоит. Вы случайно не знаете, кто он?

Андерс покачал головой.

— Всякое болтают, но эти слухи не стоят медного гроша. Я склонен верить, что Оливерас тут самый главный.

— Не похоже, — возразил Болан. — Слишком много тузов заявилось сюда за последние месяцы. Родани из Детройта, Топачетти из Чикаго, Бенвенути из Сент-Луиса и Пенса из Кливленда. Нью-Йорк отправил Доминика и Флора, Бостон — Томми Одоно. Слишком много чести для такой мелкой сошки, как Оливерас. На этих островах затевается что-то серьезное. Что?

Актер скорбно пожал плечами.

— Этого никто не знает.

— И поэтому вы здесь?

— Это одна из причин.

— А другая?

— Вы помните девочек Ранджер?

Болан вздрогнул. Еще бы, как он мог забыть?!

— Я разок встречался с Тоби в Детройте.

— Говорят, с Жоржеттой вы тоже встречались, — тихо заметил Андерс.

— Да, — ответил Болан. Ему пришлось избавить эту канадскую красотку от лишних страданий.

Актер уставился в свой бокал и пробормотал:

— Наша работа опасна, и мы все это знаем. — Болан кивнул, и Андерс добавил: — Смайли тоже знала, на что идет.

Смайли Даблин — та сногсшибательная малышка, которая еще тогда, в Лас-Вегасе, поразила его своей серьезностью: казалось, она давно разучилась улыбаться.

— Что вы хотите сказать? — потребовал Болан.

Андерс вздохнул.

— Мы ее разыскиваем.

— Понятно. И след ведет прямо сюда?

— Да. Он оборвался здесь месяц назад.

Болан крепко зажмурился, пытаясь совладать с наплывшими воспоминаниями. Он видел это божественное тело, кукольное и одновременно дерзкое лицо... У этой милой девушки было достаточно таланта, чтобы потрясти мир. Но у нее было также достаточно смелости, чтобы спуститься прямо в преисподнюю. Он вспомнил одну мрачную ночь в Детройте, когда...

— Что вы сказали? — Андерс вывел его из забытья: Болан и не заметил, что стал думать вслух.

— Я сказал, что прошло слишком много времени.

— Может быть, и нет, — возразил актер. — До меня доходят разные слухи.

— Например?

— Вы слышали о китайце по имени Чун?

— Местный головорез, — кивнул Болан.

— Вот именно, причем с большими полномочиями. У него есть тайный дом на большом острове. Говорят, Чун держит там политических заключенных.

— С какой стати? — удивился Болан.

Андерс пожал плечами.

— Возможно, ради развлечения, возможно, еще для чего-нибудь.

— Сколько у вас тут людей?

— В данный момент я один, — со вздохом ответил Андерс. — Местные власти в курсе дела, но только на самом верху. Мы не хотели бы пока раскрывать карты.

— Хотите, чтобы я не впутывался? — спокойно спросил Болан.

— Вовсе нет. Раз уж вы здесь, можете окунуться. Вода уже теплая. Доведите ее до кипения — вдруг всплывет что-нибудь стоящее.

— Ладно, — сказал Болан, положил на столик деньги и поднялся.

— Куда вы? — окликнул Андерс, поджав губы.

— Наверх.

Комик вздохнул.

— Я знаю, что спорить бесполезно. Но вы просто сумасшедший. Вам ни за что не удастся проделать это дважды за один вечер.

Болан улыбнулся и пожал Андерсу руку.

— Рад был повидаться, старина. Я с вами свяжусь.

— Разумеется.

— Вот еще что, Андерс. Если где-нибудь в кустах прячутся ваши друзья, сейчас самое время мне об этом сказать.

— Я уже говорил, здесь никого нет.

Болан снова улыбнулся и направился к выходу.

По узкому сводчатому проходу он вышел в фойе и с недовольным видом приблизился к охраннику в форме, который встретил его с плохо скрываемым раздражением.

Болан достал из кармана пиджака полицейское удостоверение, так чтобы при этом показалась кобура под мышкой, сунул его под нос охраннику и тут же спрятал обратно.

— Четырнадцатый этаж, — буркнул Болан. — Поступил рапорт о нарушении порядка. Вы этим занимаетесь?

— Конечно, — ответил охранник с неопределенной улыбкой. — Я дал отбой около часа назад. Стая птиц, черт бы их побрал, врезалась прямо в окно.

— Мне нужно проверить самому, — бросил Болан. Он схватил регистрационный журнал и быстро сделал там запись.

— Погодите, — запротестовал охранник, протягивая руку к телефону. — Лучше я позвоню...

Но Болан уже входил в кабину лифта. Наверху его, наверняка, будут встречать. Он взвел «беретту» и установил глушитель, зажат в левой руке запасную обойму и стал ждать, когда откроется дверь.

Он шел безо всякой подготовки, смутно представляя себе расположение апартаментов Оливераса, по которым совсем недавно нанес тяжелый удар.

На этот раз пекло оказалось высоко в небе.

Ну и что? В этом мире — между жизнью и смертью — для Мака Болана не было ничего нового.

Во всех закоулках ада стоял всегда один и тот же запах, запах смерти.

Глава 3

В небольшом холле на четырнадцатом этаже его ждали четверо, но они явно не были готовы к молниеносной атаке. Они держались с деланным безразличием: один лениво шуршал газетами за крохотным столиком у лифта, другой развалился в мягком кресле у стены, остальные двое со скучающим видом подпирали дверь, над которой висела телекамера наблюдения.