Ад - это космос - [52]

Наконец, они подошли к галерее с колоннами, окружающей широкую пропасть. Пройдя половину галереи, химерические создания, шедшие впереди землян, вдруг повернулись к ним, изрыгая ужасные языки пламени; и когда люди замерли от страха, два монстра, шедших сзади, продолжали наступать на них, шипя, как дьявольские саламандры. В этом узком месте жара накатила на землян потоком горячего воздуха из топки, колонны же были негодным укрытием. Из бездны внизу, где трудились марсианские титаны, в то же мгновение на них обрушился ошеломляющий чувства гром; и ядовитые испарения поползли вверх извивающимися кольцами.

— Похоже, они собираются загнать нас в пропасть, — проговорил Хэйнс, задыхаясь и судорожно пытаясь вдохнуть огненный воздух. Он и Чанлер стояли, пошатываясь перед возвышающимися монстрами, и едва Хэйнс успел произнести эту фразу, как на краю галереи возникли еще два адских создания, словно поднявшихся из бездны, чтобы предупредить их смертельный прыжок вниз, который только и мог бы предложить им спасение от остальных чудовищ.

Почти теряя сознание, земляне смутно ощутили перемену в поведении угрожающих им химер. Пламенеющие тела потускнели, уменьшились в размерах и потемнели, жара спала, в провалах ртов и глазницах исчезло пламя. Существа придвинулись ближе, принимая отвратительный раболепный вид, высовывая бледные языки и закатывая черные глаза.

Языки, казалось, разделились… стали еще бледнее, стали похожими на лепестки цветов, которые Хэйнс и Чанлер уже где‑то видели. Дыхание химер, подобно легкому порыву ветерка, коснулось лиц землян… и это дыхание напоминало прохладный и пряный аромат, с которым они уже были знакомы… наркотический аромат, опьянивший их после аудиенции со скрывающимся хозяином Равормоса… С каждым мгновением монстры все отчетливее перевоплощались в изумительные цветы, колонны галереи стали гигантскими деревьями, стоящими во всем очаровании первобытной зари, громовые раскаты в бездне стихли и превратились в далекий нежный шепот моря у берегов Эдема. Кишащий ужасами Равормос, угроза мрачной обреченности — всего этого как будто никогда и не было. Хэйнс и Чанлер, почуяв забвение, погрузились в рай, вызванный неизвестным наркотиком…

Пробудившись во мраке ото сна, Хэйнс обнаружил, что лежит на каменном полу внутри окружающей бездну колоннады. Он был один, огненные химеры исчезли. Призраки его наркотического обморока были грубо рассеяны лязгом и грохотом, все еще доносившимся из бездны. Оцепенев от ужаса, он вспомнил все, что произошло.

Шатаясь, Хэйнс поднялся на ноги, вглядываясь в полумрак галереи в поисках следов своего спутника. Дубинка из окаменевшего гриба, которая была у Чанлера, как и его собственное оружие, лежали там, где они выпали из рук побежденных землян. Но сам Чанлер исчез, и сколько Хэйнс ни кричал, ответом ему были только жуткие раскаты эха в глубине сводчатой галереи.

Побуждаемый настойчивым желанием незамедлительно разыскать Чанлера, Хэйнс подобрал свою тяжелую булаву и зашагал по галерее. Вряд ли это оружие могло оказаться полезным против сверхъестественных слуг Валтума, но так или иначе тяжесть металлической дубинки придавала ему уверенность.

Приближаясь к главному коридору, ведущему в центральные залы Равормоса, Хэйнс был вне себя от радости, увидев идущего ему навстречу Чанлера. Прежде чем Хэйнс смог произнести радостное приветствие, он услышал голос Чанлера:

— Привет, Боб, это мое первое трехмерное телевизионное появление. Очень удачно получилось, не так ли? Я нахожусь в личной лаборатории Валтума, и Валтум уговорил меня принять его предложение. Как только ты решишься поступить так же, мы вернемся в Игнарх с подробными инструкциями в отношении нашей миссии на Земле и с денежными средствами, соответствующими сумме в миллион долларов каждому. Обдумай это, и ты поймешь, что больше ничего не остается делать. Когда ты решишься присоединиться к нам, следуй по главному коридору в центр Равормоса, и Та‑Вхо‑Шаи встретит тебя и приведет в лабораторию.

Закончив эту удивительную речь, фигура Чанлера, не дожидаясь, казалось, никакого ответа от Хэйнса, легко шагнула на край галереи и поплыла среди клубящихся испарений. Затем, улыбнувшись Хэйнсу, она исчезла как призрак.

Сказать, что Хэйнс был как громом поражен, значит не сказать ничего. Фигура и голос призрака были, во всем правдоподобии, фигурой и голосом Чанлера во плоти и крови. Хэйнс почувствовал, как по телу пробежал суеверный холодок, вызванный магией и чародейством Валтума, которые создали такую правдоподобную проекцию изображения, что смогли обмануть даже его. Он был поражен и шокирован сверх всякой меры капитуляцией Чанлера, но ему как‑то и в голову не пришло, что здесь мог быть какой‑то обман.

— Этот дьявол достал его, — подумал Хэйнс. — Никогда бы не поверил в это. Я совершенно не думал, что он мог оказаться таким типом.

Печаль, гнев, замешательство и удивление попеременно овладевали Хэйнсом, пока он шел по галерее; когда же он вошел во внутренний зал, он все еще не мог прийти ни к какому решению. Кем ему быть? Сдаться, как поступил Чанлер, было для него немыслимо отвратительным. Если бы он вновь смог увидеть Чанлера, возможно ему удалось бы убедить его передумать и снова стать в решительную оппозицию к чужеродному существу. Для любого землянина позволить втянуть себя в более чем сомнительные планы Валтума было бы деградацией и изменой человечеству. Помимо планируемого вторжения на Землю и распространения неизвестного утонченного наркотика, предполагалось безжалостное разрушение Игнар‑Лута, которое должно будет произойти, когда космический корабль Валтума пробьет себе дорогу на поверхность планеты. Его долгом, и долгом Чанлера являлось предотвратить все это, если только это будет в человеческих силах. Так или иначе, они — или он один, если это будет необходимо — должны остановить зародившуюся в каверне угрозу. Поскольку Хэйнс был прямодушным и честным человеком, у него даже на мгновение не возникало мысли о том, чтобы выиграть время или приспособиться к ситуации.