Ад ближе, чем думают - [56]

– А вы?.. – заикнулся было Мортон.

– А я останусь и пообщаюсь с этими молодыми людьми. Да не стойте, чёрт вас возьми! Он же в коме.

Было в моем тоне что-то такое, что никто не возразил, даже Грейвс. Мужчины подхватили несчастного на руки и вынесли из кабинета, женщины вышли следом. По пути Грейвс оглядывался на белохалатников, словно пытался что-то сказать им глазами.

– Ну-с, теперь побеседуем, – сообщил я «наследникам», подходя к столу, возле которого они сгрудились.

Ответом были настороженные взгляды.

– Я председатель специальной межправительственной комиссии под эгидой ООГ Буранов, – сказал я официальным тоном. – Со вчерашнего дня комиссия знакомится с деятельностью общества «Наследие прошлого». Предлагаю отвечать на мои вопросы. Предупреждаю об ответственности за любые попытки ввести в заблуждение… Для начала прошу представиться.

Бородач пожал плечами:

– Говорить с вами мы будем только в присутствии нашего руководства, – сказал он, как отрезал.

– И ещё не факт, что будем, – уточнил второй белохалатник в больших очках с затемнёнными линзами.

– Интересно, – задумчиво добавил третий, поигрывая карандашом в короткопалой руке, – это вас в ООГ научили в порядке знакомства вышибать дверь?

Оппоненты успели оправиться от неожиданности и вроде бы хорохорились. По-моему, их вводил в заблуждение тот факт, что их трое, а я один. И напрасно вводил. Наивные люди даже не подозревали, что для специально тренированного человека трое на одного – соотношение вполне рабочее… если доведётся.

Я пристально оглядел троицу, фиксируя взгляд на каждом. Очень не хотелось доводить дело до силового варианта. Но беспардонная ложь Грейвса, дикая сцена в лаборатории, наглость «наследников»… сколько можно терпеть? И надо ли терпеть? В сущности, я еле сдерживался.

– Ещё раз прошу представиться и не советую играть в молчанку, – негромко сказал я. – Меня также крайне интересуют разъяснения по поводу ваших садистических опытов над тем человеком. Должен предупредить, что отказ от сотрудничества повлечёт самые плачевные последствия для каждого из вас. Это я гарантирую.

«Даже если придётся вызывать оккупационный корпус», – мысленно добавил я.

Вместо ответа бородач сунул руки в карманы и отвернулся к окну, очкарик начал протирать очки, а короткопалый достал пачку сигарет и зажигалку. Им демонстративно было не до меня.

– Вы хорошо подумали? – спросил я для очистки совести.

Ответом явилось тяжёлое молчание. Как будто набрали в рот воды, хотя не могут не сознавать, что молчание выйдет им боком. Боятся говорить? Или давит ненависть к руссофранкам?

– Ну и ладно, – сказал я скорее сам себе.

С этими словами я шагнул к столу и взял коричневую тетрадь, в которой очкарик делал записи до нашего вторжения. Она была слишком велика, чтобы спрятать в кармане, и я сунул её под мышку. Выронив сигарету, короткопалый невольно потянулся ко мне. В этот момент в кабинет вошли вернувшиеся Мортон и Грейвс.

– Есть информация, господа, – сообщил я, отмахиваясь от «наследника», как от надоедливого комара. – Мистер Грейвс, молодые люди отказываются разговаривать. Потрудитесь в течение часа дать письменные пояснения по поводу ситуации в целом и действий ваших сотрудников в частности. Меня интересует всё: характер опыта, данные подопытного, на каком основании вы экспериментируете с людьми и, главное, как подобные эксперименты соотносятся с формальной тематикой «Наследия»…

С этими словами я наклонился, быстро отсоединил провода от информационного блока и подхватил, не выпуская тетради. Он был довольно увесистый и громоздкий, но, к счастью, на длину и силу рук не жалуюсь. Присутствующие, включая Мортона, остолбенели.

– Вы что делаете, мистер Буранов? – рявкнул поражённый Грейвс.

– Как что? Изымаю вещественные доказательства.

Тетрадь с блоком я сгрузил на широкий подоконник, освобождая руки, и вовремя: бородач с очкариком ринулись отбивать научное имущество. Уклонившись от первого, я перехватил кулак второго, завернул за спину и хорошим пинком отправил на середину кабинета. За ним с невнятным воплем отлетел бородач, сбив коллегу с ног и рухнув сверху.

– Эдвард, запротоколируйте факт нападения на председателя комиссии, – хладнокровно распорядился я, чуть запыхавшись. – Причём в разгар следственных мероприятий, то есть при исполнении…

В Мортоне наконец-то проснулся полицейский. А может, ему просто надоело представление, которое вокруг нас разыгрывали его соотечественники. Так или иначе, глаза блеснули, усы вздыбились, и он ловко схватил за шиворот обоих белохалатников, кое-как поднявшихся с пола.

– Стоять! – гаркнул он в лучших традициях британских «бобби». – С ума вы тут все, что ли, посходили? Да за нападение на мистера Буранова с учётом его статуса вы уже схлопотали по паре лет на брата. Это если без нанесения телесных повреждений…

Я только хмыкнул. Чтобы нанести мне телесные повреждения, требовались ребята посерьёзнее.

Грейвс с вымученной улыбкой тронул моего сопредседателя за плечо.

– Отпустите их, мистер Мортон, – кротко сказал он. – Мои молодые коллеги, разумеется, погорячились, но ведь не со зла! Мистер Буранов их, в сущности, спровоцировал. Изымать рабочие материалы совершенно ни к чему. Я готов дать вам необходимые пояснения…