Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 1, 1924-25 годы) - [6]
О своем почерке.
АА: "Я не люблю своего почерка... Очень не люблю... Я собирала все, что было у моих подруг написанного мной, - и уничтожала... Когда я в Царском Селе искала на чердаке в груде бумаг письма Блока, я, если находила что-нибудь написанное мной, уничтожала... Не читая - все... Яростно уничтожала..."
АА о договорах Н. С. с Блохом, об тяжелых для автора условиях...
"Такое было время... Иначе никак нельзя было издаваться..."
Об установлении дат произв[едений] Н. С.:
АА: Это пишется все по памяти...
Просит меня заняться разыскиванием стихов в журналах, т. к. ей легче вспомнить будет данные о стихотворении, если она увидит, в каком журнале оно было напечатано.
АА: "В 13 году (зимой) Н. С. совсем не писал. Я только одно стихотворение помню за это время - "Юдифь"... Он много занимался переводами... Готье и др."
Стук в дверь. Входит Ник. Ник. Пунин. У АА холодно - Маша не пришла, поэтому печка не топлена. Топим печь вместе с Пуниным.
Говорили об издании Н. С. ...
Я ухожу.
3.01.1925
Заходил в Публичную библиотеку к М. Л. Лозинскому. Сказал, что Ахматова просит его участвовать в редактировании издания, буде оно состоится. Дал ему адрес Рабиновича, чтобы Лозинский переговорил с ним. Лозинский обещал зайти к Рабиновичу и к Ахматовой.
Жалуется, что очень занят.
АА грамоте учила Равинская - мать жены брата А. Н. Энгельгардт.
А. Н. Энгельгардт обижается, когда пишу ее фамилию: Энгельгардт, а не Гумилева. А мне не хочется звать ее Гумилевой.
АА о матери Н. С. - Анне Ивановне, - сказала, что она была очень больна, даже при смерти, но теперь поправляется.
Мраморный дворец - кв. 12.
Ни уборной, ни водопровода в квартире нет. В столовой - лампочка висит над столом, в комнате АА - настольная лампочка с длинным шнуром. Эта лампа имеет 3 местопребывания: или на письменном столе, или на туалетном столике, или на ночном столике.
В Мр. Дворце электричество включают намного позже того, как стемнеет.
На окне в комнате АА - шторы серо-палевые...
В чулане - на полу кипа книг, писем, бумаг... Дрова, всякий хлам...
1. Кровать широкая двуспальная деревянная.
2. Шкаф.
3. Стол с книгами.
4. Стоящее на полу прислоненное к стене зеркало - высотой аршина...
5. Ночной столик.
6. Зеркало высокое (трюмо), стоящее между кроватью и стеной.
Между кухней и столовой деревянная перегородка не до потолка, между чуланом и передней - деревянная перегородка.
7. Маленький диванчик.
8. Полки с посудой.
9. Шкаф для кухонных принадлежностей.
10. Высокий комод, на котором фарфор.
11. Туалетный столик, на котором старинное зеркало - от прабабушки АА.
12. Высокая узенькая этажерка...
13. Остекленный шкафик для чайной посуды.
14. Бюрцо с книгами АА и пр.
Размер столовой 6 х 6 шагов, передней - 4 х 2 шага.
Н. Н. Пунин - писатель по вопросам изобразительного искусства.
"Спасибо, душенька".
"Трамуси" - трамвай.
4.01.1925
В альбоме Кардовской стихотворение, написанное рукой АА, принадлежит на самом деле Н. Г. - "Я тогда не знала, что написать, и Н. С. тут же придумал"...
Одну из своих фотографий (en face) АА как-то показывала Клюеву. "Клюев сказал про нее: графиня Октавия".
"Темное время это - Царскосельский период, потому что царсоселы - это довольно звероподобные люди, ясно, что они ничего не могут сказать. Они с ним пили, кутили, но ничего не помнят.
Так - две-три женщины да учитель, вот только кто может рассказать".
АА сказала мне, что к ней приходили Шенгели и Шервинский, приезжавшие из Москвы для устройства вечера памяти В. Брюсова.
О Н. П. Дмитриеве, который ищет "каноническую запятую" у Н. Гумилева.
АА иронически: "Скажите ему... Пусть не ищет каноническую запятую. Жалко ведь его, бедного... Н. С. запятых никогда не ставил... - Серьезней: Хотя... Кажется, к а к и е-т о знаки он все-таки ставил, потому что я помню, как он однажды бранил меня за то, что у меня после каждой второй строки точка".
"Ну а если она нужна действительно?"
"Нет, он, кажется, говорил про те места, где можно было бы поставить запятую или точку с запятой и где у меня будто бы всегда стоит точка".
Вечер у Ахматовой. Лежит, больна, в жару. Вчера ходила смотреть наводнение, простудилась. Работаю в столовой - переписываю альбомы Кузьминых-Караваевых. Пунин наливает мне чай. Потом сижу у постели разговариваем о Н. Г., о работе, о неудавшемся вечере памяти Брюсова, устроенном приезжавшей из Москвы комиссией. Обещает содействие - в получении писем Н. Г. к Брюсову от вдовы Брюсова. Обсуждаем возможности датировки стихотворений Н. Г. Просит зайти к Лозинскому, передать приглашение зайти к ней.
5.01.1925
Заходил к М. Л. Лозинскому в Публичную библиотеку.
9.01.1925. Пятница
В 8 вечера пришел к АА. Только сели, стук. Письмо от Лозинского: "Буду с удовольствием, в 9 часов"...
АА получила письмо от Л. В. Горнунга, из Москвы. Горнунг пишет, что собирание материалов об Н. Г. - дело жизни для него, что он будет с радостью работать со всяким, на кого АА укажет, что будет счастлив работать под протекторатом АА.
АА: "Я не знаю, как отнестись к нему. Я его совершенно не знаю. Может быть, очень хорошо будет, если он соберет все, что есть в Москве. Но почему он до сих пор ни к кому не обращался?.."
Павел Николаевич Лукницкий — автор многих книг, высоко оцененных читателями.«Сквозь всю блокаду» — дневник военного корреспондента — повествует о мужестве и героизме защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. В основу книги положены подлинные события и факты гигантской битвы за город на Неве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В годы Великой Отечественной войны писатель Павел Лукницкий был специальным военным корреспондентом ТАСС по Ленинградскому и Волховскому фронтам. В течение всех девятисот дней блокады Ленинграда и до полного освобождения Ленинградской области от оккупантов, постоянно участвуя в жизни города-героя и во многих боевых операциях – сначала при активной обороне, а потом в наступлении, – писатель систематически, ежедневно вел подробные дневниковые записи, которые и составили три эпопеи «Ленинград действует…».
Герои романа и рассказов сборника «Делегат грядущего» — молодые люди двадцатых, тридцатых годов и следующих десятилетий, вплоть до нашего времени. Смелые, сильные духом, они боролись за утверждение Советской власти, со всем вдохновением юности помогали партии строить жизнь на новых, социалистических началах; защищали Родину, ведя ее к великой победе в годы Отечественной войны. Выпуском этой книги издательство отмечает семидесятилетие со дня рождения и пятидесятилетие творческой деятельности Павла Николаевича Лукницкого — свидетеля Октябрьской революции в Петрограде, участника гражданской войны, борьбы с басмачеством в Средней Азии, защитника Ленинграда в течение всей немецко-фашистской блокады, прошедшего затем с армией-освободительницей славный путь победы до Белграда, Будапешта, Вены и Праги. В числе многих литературных произведений, созданных П. Н. Лукницким, широко известны его романы «Земля молодости» и «Ниссо», трилогия «Ленинград действует», сборники повестей и рассказов «Всадники и пешеходы», «За синим камнем», «На берегах Невы», книги «Путешествия по Памиру», «Таджикистан» и др.
Эта книга – продолжение фронтового дневника участника героической обороны Ленинграда.Она охватывает период с марта 1942 года по февраль 1943 года, когда день за днем автор вел свой подробный дневник, описывая жизнь и быт защитников блокированного Ленинграда: действия армейских частей, авиации, Балтфлота и Ладожской флотилии. Боевой работе разведчиков в тылу врага, снайперов, пехотинцев, саперов, танкистов, летчиков, артиллеристов, моряков, транспортников, вдохновенному труду рабочих и интеллигенции города, колхозников пригородных хозяйств, снабженцев, организующей и руководящей роли партийных организаций в обороне города, всему, что характеризует героизм ленинградцев в тот тяжелейший год Отечественной войны, – посвящена эта книга.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.