Абвер — «щит и меч» III Рейха - [112]

29 летний сотрудник Гейдриха отличался непомерными амбициями и острым умом. На первый взгляд казалось, что личные отношения Канариса со своим партнером не были сильно отягчены какими-либо профессиональными и служебными противоречиями. Адмирал проявлял полное расположение к этому очень любезному и предупредительному офицеру СС как старший товарищ, и Шелленберг, со своей стороны, питал известную симпатию к скрытному Канарису. На адмирала производило большое впечатление особо обостренное восприятие Шелленбергом реалий складывающейся обстановки и соотношения сил. Так, например, он собирал материалы в доказательство исключительной серьезности военного и политического положения рейха. Эти так называемые «доклады в духе Эгмонта»[280] он клал на стол Гитлеру в его ставке, для чего, бесспорно, требовалось немалое мужество. Однако его усилия оставались тщетными. После Сталинграда Шелленберг уверился в том, что война проиграна. Единственное средство спасения он видел в переговорах, но лишь в самый последний год войны предпринял то же самое, что было поставлено в вину Остеру и Канарису на Флоссенбергском «процессе», т. е. нарушение присяги. Зондаж о перемирии он начал на свой страх и риск. Следует думать, что он ради этого встречался с американцами в Швейцарии, и, по-видимому, это объясняет, почему суд в Нюрнберге приговорил его только к 6 годам тюрьмы, коих он избежал, поскольку был признан для этого недостаточно здоровым. Бывший посол в Анкаре фон Папен подтвердил, что Шелленберг уже летом 1943 г. «проявил серьезное внимание к решению судьбоносного вопроса об окончании войны». Фон Папен имел с ним на этот счет продолжительную беседу во время встречи в Тарапии. Но было уже слишком поздно!

Канарис не дал себя обмануть проявленной Шелленбергом искренностью. В целях шефа СД и его покровителя Гиммлера ничего не изменилось: они по-прежнему хотели разрушить абвер, а его остатки включить в РСХА. Перед выездом в Тунис в начале 1943 г. Канарис сказал подполковнику Рудлефу: «Я целиком полагаюсь на тебя!» Это необычное и, казалось бы, немотивированное замечание Рудлеф поначалу не понял. И, только когда друживший с Канарисом подполковник Фидлер оказался наедине с Рудлефом, он поведал ему об огромных трудностях адмирала и о том, что «мы обязательно должны помогать ему, что бы он ни делал»[281]. Помехи абверу шли от СД во всех его инициативах, поэтому таких успехов, как прежде, быть уже не могло. СД в своей борьбе с Сопротивлением во Франции и с вражескими разведками использовала совсем не те методы, что абвер, и действовала, не учитывая последствий своих жестокостей.

Разумно предвидя надвигающиеся события, адмирал начал летом 1943 г. постепенно преобразовывать свои органы разведки и контрразведки, дотоле «привязанные» к постоянным местам дислокации, в подвижные фронтовые разведывательные команды. По поручению Канариса этим делом лично занимался тогдашний начальник отдела абвер-III полковник Хайнрих. Это преобразование, особенно военной контрразведки, строилось целиком на опыте, приобретенном фронтовыми разведгруппами на Восточном фронте. Как сообщает бывший подполковник Гискес, командир 307 й фронтовой разведгруппы, разочарование инстанций полиции безопасности и СД на западе, получивших приказ о создании фронтовых войск разведки III-Запад в декабре 1943 г., было колоссальным. Всемогущее РСХА уже совсем было нацелилось поглотить весь абвер и даже подготовилось к этому. Но этого не получилось. Правда, РСХА удалось сохранить за собой право издавать директивы, «касающиеся профессиональной деятельности фронтовых разведгрупп». На практике же, конечно, задачи им ставил в первую очередь командующий войсками. И тот факт, что эти подразделения стали частью вермахта, позволил офицерам разведгрупп продолжать свою деятельность неизменно и согласно устоявшимся принципам. Впрочем, те немногие директивы, которые отдавало РСХА, шли не отдельным командам, а через полковника Бунтрока, прикомандированного VI управлением РСХА к разведцентру III-Запад фронтовой разведки. Ни одно подразделение РСХА не имело права отдавать прямые приказы и вмешиваться в руководство этими войсками.

К 1 января 1944 г. из годных к строевой службе сотрудников военной контрразведки, центры которой располагались во Франции, Бельгии и Голландии, были сформированы следующие части и подразделения: 306 я команда (майор Фельдманн), 307 я команда (подполковник Гискес), 313 я команда (полковник Энигер), 314 я команда (подполковник Дернбах). Каждая из этих команд имела по 4–6 разведвзводов. В каждом взводе было по 2–3 офицера и до 20 унтер-офицеров и рядовых. Штатный состав штаба фронтового разведцентра III-Запад насчитывал до 35 человек. Кроме этого, на западе действовала еще одна «секция» абвера, активно боровшаяся с вражескими тайными службами и их агентурой. В этой «секции» действовало несколько сотен человек.

Сотрудникам подразделений абвера-I на западе также пришлось объединиться к 1 января 1944 г. во фронтовые разведывательные группы, функциональные задачи которых остались больше связанными с внешней разведкой. Фронтовые разведкоманды (ФРК) хорошо зарекомендовали себя и в 1944 г. во время тяжелых боев в борьбе с серьезно превосходящими силами вражеских тайных служб. Одним из таких примеров было дело Кинг-Конга. В марте 1944 г. командиру 307 й ФРК (она находилась тогда в Брюсселе) предложил свои услуги в качестве доверенного лица один голландец, который утверждал, что работает в Бельгии, Голландии и Франции на английскую тайную службу, имеет широкие подпольные связи и пользуется абсолютным доверием у основных групп Сопротивления в этих странах. Причиной, заставившей его поменять фронты на этом этапе войны, было то, что его младший брат, завербованный для нелегальной работы, был схвачен немецкой полицией и приговорен военно-полевым судом к смертной казни. Новый агент не требовал никаких вознаграждений за свое сотрудничество, кроме освобождения своего брата. После тщательного разбирательства командир 307 й ФРК вступил с ним в сделку. И, когда осужденный на смерть брат этого человека был освобожден, агент Кинг-Конг (известный также по кличке Це-це) оказался исключительно надежным и преданным в работе. В течение лета 1944 г. он оказал абверу много ценных услуг. Когда в начале сентября 307 я ФРК покидала Брюссель, подполковник Гискес оставил Це-це в городе с заданием войти в контакт с тайной службой вторгающихся в страну западных союзников и в случае получения им важных сведений извещать указанную ему инстанцию абвера в Дрибергене. Никто серьезно не ожидал получить от него новые полезные сведения, поскольку положение Германии становилось все безнадежнее с каждым днем. Но этот человек в середине сентября перешел линию фронта и доложил, что в Англии стоят наготове три воздушно-десантные дивизии. Это случилось за три дня до мощного налета англичан с воздуха на Арнем. В результате под Арнемом англичане потерпели серьезное поражение. Трудно сказать, насколько этому способствовали донесения Кинг-Конга