Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина! - [8]

Ранней весной сорокового года он в числе двенадцати курсантов занял свое место на скамье, размещенной вдоль фюзеляжа трехмоторного «Юнкерса». Когда самолет достиг нужной высоты в зоне выброски над полем учебного аэродрома, командир отделения, он же выпускающий гаупт-ефрейтор Кох, подал команду «Встать!». Крафт смутно помнил, как новички выстроились в одну линию, зажав в зубах вытяжную стропу рядом с крюком карабина. Все были одеты в специальные, так называемые прыжковые куртки из плотного зеленоватого материала, на спине — парашютные сумки. На голове у всех были стальные каски голубовато-серого цвета, округлой формы, на руках — черные эластичные кожаные перчатки с крагами. Затем выпускающий подал команду «Пристегнуться!», и десантники прицепили крюк к толстому тросу, закрепленному вдоль стенки фюзеляжа, — по нему крюк скользил по мере продвижения парашютиста к двери. Дойдя до двери третьим — двое перед ним уже выпрыгнули, Питер с замиранием сердца увидел далеко внизу поле с белыми пятнами еще не сошедшего снега и маленькие, словно игрушечные, домики наземных служб аэродрома. Ему сделалось невыносимо страшно! Ноги и руки словно налились свинцовой тяжестью: казалось, никакая сила не способна сдвинуть его с места и заставить прыгнуть с этой ужасающей высоты — но все-таки он прыгнул!! Сейчас Крафт уже не помнил, что его вывело тогда из состояния ступора: то ли ободряющее похлопывание по плечу командира отделения, то ли нежелание прослыть трусом перед ожидающими своей очереди товарищами, — кто знает?! Главное, он решился и прыгнул!

Потом были другие прыжки: индивидуальные и в группе, при различных условиях полета и со все меньших высот — но тот, самый первый, был незабываем…

Последний прыжок, шестой, которым завершался тренировочный курс, выполняли одновременно тридцать шесть десантников с высоты 120 метров с трех самолетов одновременно. На земле Питер четко и грамотно «отработал» и выполнил все учебные тактические задачи, а вскоре получил тот самый парашютный значок: летящего бронзового орла со свастикой в когтях, в обрамлении венка из дубовых листьев. Потом в военной карьере Крафта было многое… Операция «Меркурий» по захвату Крита; в июне 1941-й — Россия: там он помогал диверсантам полка спецназначения «Бранденбург» при захвате мостов через Двину, а также принимал участие в ряде других специальных операций. Потом егеря 7-й авиадивизии, в том числе и Крафт, сражались на земле вместе с солдатами вермахта: на Восточном фронте парашютисты часто использовались как элитная пехота. Он был дважды ранен, награжден Железным крестом 1-го и 2-го класса и несколькими медалями — в том числе «За зимнюю кампанию на востоке 1941–1942 гг.» (солдаты непочтительно называли ее «Мороженое мясо»). Осенью сорок третьего Крафта перевели в 500-й парашютно-егерский батальон СС, где вскоре на него обратил внимание Отто Скорцени — храбрый унтер-офицер особенно отличился при налете парашютистов СС на штаб-квартиру Тито в Дрваре. Таким образом, Скорцени не случайно добился перевода к себе Крафта, а потом и Преглера — не менее опытного боевого десантника. Кстати, оба неплохо владели русским — их отцы до революции 17-го года имели небольшой бизнес в России и там изучили русский язык, знание которого передали сыновьям…

Сейчас унтершарфюрер СС Крафт, несмотря на ранний предутренний час, никак не мог уснуть на жесткой койке охраняемого барака на территории авиабазы в местечке Нойкирхен, что в десяти милях от Кенигсберга. Сюда, на этот военный аэродром близ столицы Восточной Пруссии, их, обе группы диверсантов — Минкина и Валеева, — перебросили всего два часа назад транспортным самолетом прямиком из Берлина со всем снаряжением, вооружением и экипировкой для заброски в тыл к русским. Сопровождал полет заместитель Скорцени, гауптман Радль, а сама заброска за линию фронта должна была состояться завтра ночью, то есть менее чем через сутки. Сразу по прибытии обе группы расселили по отдельным баракам и фактически изолировали — теперь они не должны были общаться ни с кем из посторонних лиц. По плану операции у диверсионных групп были разные места выброски, на удалении пятьдесят километров друг от друга: после они должны встретиться в исходной точке близ запасного аэродрома, который необходимо без шума захватить и удерживать по меньшей мере двенадцать часов.

«Нас явно хотят использовать как промежуточное звено в какой-то большой игре, конечных целей которой мы не знаем, — по существу нам ничего не объяснили, — томили Крафта тревожные мысли. — Допустим, мы захватили этот русский аэродром, а дальше? Майор Скорцени — даже он в приватной беседе выразился весьма туманно: нужна площадка „подскока“ для взлета и посадки некоего самолета. Что это за секретный перелет в дальний русский тыл? Что будет с нами после выполнения задания? Обещали забрать, но война вещь жестокая, и в большой игре спецслужб жизнь кучки диверсантов для боссов из Берлина ровным счетом ничего не значит. Уж я-то знаю эту арифметику высшего командования, не раз испытал на своей шкуре!»

Вот из-за этих размышлений не мог уснуть унтершарфюрер СС. Но больше всего его беспокоила перспектива остаться в глубоком тылу противника — да какого! Это не Франция или Югославия — это Россия! Страшная и непостижимая страна, в которой уже пришлось побывать в сорок первом и куда не было ни малейшего желания возвращаться…