Абу Нувас - [21]
Хасан видит вокруг себя бешеные глаза и зубы, сверкающие на смуглых лицах. Он натыкается на обрывок цепи, вделанной в стену и, ухватившись за нее, останавливается, а толпа бежит дальше. Издали видно, как постепенно исчезают возвышающиеся над толпой головы конных стражников в блестящих стальных шлемах, они будто тают. Наверное, их стаскивают с коней за ноги и бьют дубинками и камнями. И тут он замечает Исмаила — левая рука у него по-прежнему за пазухой, в правой он зажал обломок копья. А рядом с ним здоровенные молодцы — «сасаниды». У некоторых кафтаны спадают прямыми складками, — видно, под кафтаном надета кольчуга.
Хасан бросается к Исмаилу, и они молча бегут рядом. Стражников больше не видно. Прямо на мальчиков несется высокий рыжий конь, у него на поводу повис босоногий крепыш в коротком кафтане.
— Конь стражника, — говорит Исмаил. — Сейчас много скакунов останется без хозяев.
Вот и тюрьма. Ворота закрыты, но несколько человек, взяв бревно, уже бьют им в ворота. Наконец ворота сбиты, и горожане прорываются внутрь. Стражников, охраняющих тюрьму, сметают, да они и не пытаются сопротивляться. Те, кому удалось уцелеть, бросили оружие и, прижавшись к стене, беспомощно оглядываются. Но на них никто не обращает внимания, все бросаются к широким ямам, прикрытым толстой деревянной решеткой.
Спутники Исмаила подставляют под решетку толстые деревянные колья, поднимают ее и опускают в ямы лестницы. Из ям несутся радостные возгласы, заключенные по лестницам поднимаются во двор.
— Эй, люди, вы забыли про Колодец! — кричит кто-то.
Вдруг становится тихо. Колодец — самая страшная из темниц. Посредине тюремного двора, возле дома стражников, выкопана глубокая узкая яма, не шире колодца. Внизу несколько клеток, где всегда полная темнота. Заключенным спускают раз в день на длинной веревке кувшин с водой и несколько лепешек. Даже охрана не знает, кто там находится и за какие провинности; никому не известно, кто жив, а кто умер. Это про Колодец сложили пословицу: «Кто войдет туда — потерян навеки, а кто выйдет — будто заново рожден».
Несколько человек подходят к отверстию в земле — краю Колодца и, наклонившись, заглядывают в него. Хасан протискивается и тоже пытается посмотреть. Ничего не видно. Тогда кто-то говорит:
— Нужна длинная веревка.
Один из «сасанидов» молча расстегивает кафтан. Все видят, что у него к поясу привязан большой моток тонкой, но крепкой веревки, плетенной из пальмового волокна. С ее помощью люди из воровского «братства» влезают на стены самых высоких домов, потому что на ее конце привязан стальной крюк.
Парень втыкает этот крюк в землю, пробует, крепко ли он держится, и, свесив ноги, садится на край колодца, а потом, упираясь в стенки, начинает медленно опускаться, держась руками за веревку, которая постепенно разматывается.
Все придвинулись ближе и прислушиваются. Наконец из-под земли доносится голос:
— Спустите мне фонарь, здесь совсем темно!
Ему осторожно опускают слюдяной фонарь, в котором горит масляный светильник. Через некоторое время снова слышно:
— Тяните, я нашел одного!
Стоящие наверху берутся за веревку. Им совсем не тяжело, даже не верится, что к другому ее концу привязан человек. Наконец они подтягивают веревку к краю колодца.
Все отшатываются. Над землей показывается страшное, заросшее грязными седыми волосами лицо с пустыми глазницами, покрытое коркой грязи. Молодцы подхватывают под мышки узника Колодца и ставят его, но у того подкашиваются ноги и он бессильно валится. Потом слабым голосом спрашивает:
— Какой год сейчас, люди?
Кто-то тихо отвечает:
— Сто пятьдесят четвертый год, несчастный человек.
— Сто пятьдесят четвертый год, — повторяет вышедший из-под земли, а вокруг спрашивают: «Кто ты? Сколько лет ты провел в этом подземелье? Есть там еще люди, кроме тебя?»
Но человек будто не слышит вопросов и бормочет:
— Сто пятьдесят четвертый год…
Снизу опять кричат:
— Бросайте веревку, здесь есть еще люди!
Снова вытаскивают нескольких изможденных, потерявших человеческий облик заключенных. Один из них, видно, совсем потерял рассудок: он все время бессмысленно улыбается и что-то бормочет, но никто не понимает его. Все они слепы, только один еще что-то различает. Опомнившись, люди окружают узников и куда-то уводят их.
Толпа, оставив тюрьму, направляется дальше по улице, к дворцу наместника, но тут кто-то кричит:
— Бегите, войска, сирийские конники!
Хасан плохо помнит, что было дальше. Толпа смяла его, отбросила к стене, потом втиснула в узкий переулок. Но и там его достала сабля сирийца — что-то свистнуло над ухом, лицо обожгла резкая боль, и Хасан упал.
Когда он очнулся, было уже темно, прямо в лицо ему светила луна, кругом было тихо. Хасан с трудом сел и ощупал лицо. Щека была стянута коркой — видно, кончик сабли только скользнул по щеке и рассек кожу. «Хорошо, что глаза остались целы», — подумал Хасан. Он встал и, держась за стену, побрел домой. «Только бы не напали бродячие собаки, — мелькало в голове. — Почуяв кровь, они могут наброситься и загрызть, как волки в степи».
Но по пути он встретил только нескольких прохожих, пугливо жавшихся к стенам, как и он. Словно во сне дошел Хасан до дома и, из последних сил стукнув в дверное кольцо, повалился на пороге.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.