Абсолютная вера в любовь - [6]

В этот момент Дейзи с благодарностью подумала о своей машине: весьма кстати, хоть какая-то опора.

– Возвращайтесь, мы еще не закончили разговор.

Не слишком вежливое приглашение. Жар сразу схлынул, уступив место растущему возмущению.

– Мы и не начинали. Я дала вам всего час.

– Да, знаю.

Хотелось услышать хоть единую нотку раскаяния, но не прозвучало ничего, кроме сухого прагматизма.

– Мне лучше думается на воздухе.

– Ну, и…

Стоило Дейзи открыть рот, как она уже пожалела об этом. Не хотелось создавать впечатление, будто час прошел в ожидании, когда же он, наконец, явится, чтобы объявить о ее участи. Хотя доля правды в этом была. Дейзи слегка поежилась.

– Мне кажется, стоит вернуться в библиотеку.

– Вам же лучше думается на воздухе.

Он невольно улыбнулся, лицо просветлело. Это полностью изменило его, взгляд потеплел, суровое выражение смягчилось.

– Мне – да. А вам?

– Мне?

– У меня предложение. Чтобы его оценить, надо ясно мыслить. Вы в состоянии?

Нет, она не уверена. И в ту ночь она не была уверена, что вообще способна о чем-то думать. С первого бокала шампанского, которое так жарко разлилось по телу, заставив бурлить жизненные силы. А ее спаситель все расспрашивал и поддразнивал, и вот оказалось, что она уже смеется, нелепо восхищаясь тем, как суровое выражение его лица постепенно исчезает, уступая место чему-то иному. Однако признаться в этом оказалась не готова. Не ему – себе самой.

– Я мыслю абсолютно ясно.

– В таком случае, Дейзи, я хочу сказать, что вам следовало бы выйти за меня замуж.

Глава 2

Естественно, Себ не ожидал, что после этих слов Дейзи бросится перед ним на колени в порыве благодарности. Он бы оказался в неловком положении, если бы она так поступила. Себ ожидал, что она будет тронута великодушным предложением.

Недоверчивый смешок, вырвавшийся из очаровательного рта, несколько шокировал. Чувствительный удар. Себ почувствовал, как болезненно отозвалось его самолюбие.

– Мы же не герои старинного романа, Себ, и вы не запятнали моей чести. Нет нужды идти на такие жертвы.

Ударение, сделанное на последней фразе, производило уничижающее впечатление.

– Для чего же было приезжать? Мне показалось, что вам нужна моя помощь. Или вы приехали за деньгами? Это так?

Возможно, ситуация не более чем умная провокация. Руки невольно сжались в кулаки, пришлось сделать затяжной вдох, чтобы подавить признаки гнева. Негодование Дейзи выглядело настолько убедительно, что тиски, сдавливающие его грудь, немного ослабли.

– Я подумала, что вы должны узнать об этом первым, вот и все. И приехала не для того, чтобы просить денег, замужества или чего-либо еще.

– Понятно, вы собираетесь все делать в одиночку. А я-то зачем понадобился? Перехватить малыша на выходной и сводить в парк? Переночевать раз в месяц? – Себ вложил такую бездну презрения в каждое слово, что Дейзи побледнела и невольно отступила, нащупывая ручку дверцы автомобиля.

– Ну, я, честно сказать, еще не заглядывала так далеко вперед.

Он старался, чтобы голос звучал рассудительно, попытался развить полученное небольшое преимущество.

– А как же ваша работа? По пятнадцать часов в день, по выходным? И не только по выходным. Нынче люди женятся в любой день недели. Как же вы собираетесь ухаживать за малышом?

– Уж что-нибудь придумаю.

Прозвучало вызывающе, но в глазах мелькнула тревога, а ее рука все шарила в попытке нащупать ручку дверцы. Себ вложил в голос всю силу убеждения.

– В этом нет нужды. Просто выходите за меня.

В ее глазах отразилось замешательство.

– Зачем, скажите на милость, вам жениться на ком-то, кого вы едва знаете? И почему я должна соглашаться на подобное безумие?

Себ широким жестом обвел окрестные леса и поля, озеро и мрачную громаду замка, царственно нависшую над мирным пейзажем.

– Потому что этот ребенок – мой наследник.

– Что?

– Этот ребенок – мой наследник. Наш ребенок. Наследник Хоуксли.

– Не смешите меня. Какое отношение замок может иметь к ребенку?

– Не только замок, еще и поместье, и титул, и все остальное.

– Но вы ведь просто рабочий, не так ли? У вас только лопата, толстовка и этот офис.

– Рабочий?

Он начинал понимать. Если бы только коллеги могли видеть его сейчас, так далеко от милого сердцу тихого офиса в самом дальнем уголке Оксфордского колледжа.

– Ну, в моем понимании, я и собственник, и рабочий, и управляющий, и кассир. Чтобы разобраться с хозяйством такого имения в наши дни, требуются весьма разносторонние навыки.

– Так, значит, вы кто, рыцарь?

– Граф. Граф Холгейт.

– Граф? – Она рассмеялась, но как-то истерично. – Это что-то вроде розыгрыша? Где-то здесь скрыта камера?

– Мои родители умерли полгода назад, и замок перешел ко мне.

Не только замок, но и громадные долги. Правда, сейчас упоминать об этом неуместно. Она и так настроена не по-деловому.

– Вы это серьезно?

Себ наблюдал за тем, как появляется осознание и понимание в широко распахнутых глазах, хотя Дейзи упрямо покачала головой.

– Титулы ничего не значат. Больше не значат.

– Значат для меня, для этого поместья. Понимаете, Дейзи, вы приехали потому, что считали этот поступок единственно правильным. Так вот, выйти за меня замуж тоже правильно. Ребенок может стать следующим графом Холгейтом. Вы хотите лишить его этого права? Внебрачные дети не имеют права наследования.