Абхазский дневник - [24]

Неужели общественность слепа? Хорошо подметила газета «Наша Россия» оппозиционная Ельцину, которую весь год получала из ее редакции. Она пишет, что во всех этноконфликтах и национальных столкновениях зачастую агрессор и его жертва ставится в один ряд, на одну доску. Это как раз случай с Абхазией. Нам утверждают, и опять это сказал по телевидению Надарейшвили, что войну эту Грузии навязали против ее воли. Будто танки абхазов вошли в Тбилиси, а не наоборот. Поехал же Ельцин в Татарстан договариваться с непокорной республикой, а не ввел туда войска и танки. Если Эдуард Амбросиевич за годы нашей войны уже 6 раз приезжал в Сухум, почему он не приехал сюда один раз до этой войны, чтобы сесть и всё обсудить за столом переговоров. Да ну! «Абхазы же мох, который надо содрать с тела Грузии», а с мхом кто станет договариваться – это же низшее клеточное существо. И вот вам итог, а теперь вопят, что «навязали» и они же обороняются, будто не их «Грады» тут грохочут днем и ночью на ту сторону. Горстка несчастных абхазов и целая армия приехавших сюда бойцов, пусть и добровольцев. Все ведь вооружены до зубов. И не выглядят оборонцами.

18 февраля 1993 года

Беда! Опять погасло электричество. Похоже, что-то опять произошло с линями эл.передач. Значит, снова печка-банка, дрова и др. «прелести» нашего бытия. Вчера я пошла уже искать наших дальних родственников, поскольку у меня с начала конфликта в городе ни одной родной души. Не с кем поговорить, обсудить наше положение, или что-то новое узнать о намерениях наших гудаутцев. Начала я с Цицы. Нашла ее в центре в большом высотном доме на 6-эм этаже. Хорошая большая квартира, но то же стылая и без признаков условий для бытия. Правда, в лоджии железная печка, немного сырых дров. Две бедные женщины – мать и дочь. У Цицы лишь мизерная пенсия, а дочь сейчас без работы. Вот так и живут. Печка правда, весело горела, я отогрелась. Женщины мои затеяли до моего прихода приготовить такую роскошь по нынешним временам: пирожки с картошкой. Угостили, сварили (тоже роскошь) растворимый кофе, видимо оставшееся от лучших времен. Посидели, поговорили, вспоминали былое и молодые годы, наших бедных репрессированных родных, посетовали о нашем бедственном положении абхазцев. Ничего нового там не узнала, кроме того, что знаю сама по редким передачам по телевидению. Теперь без эл. света опять и новости эти не услышим. А холод неимоверный – я ночью, даже в теплой постели, так и не смогла согреться. А за окном опять пошел мокрый снег. Постоянно идет снег этой зимой, начиная с декабря, чего в прежние годы не было. Все против нас! От Цицы я вышла через парк, возле Дома правительства. Горестно смотрела на вырубленные деревья мушмулы, не пожалели и раскидистые кусты магнолии суланжа, которая обычно распускает весной прежде листьев свои крупные сиреневые колокольчатые цветки. Вырубают парки на дрова! И это «патриоты» города! Нужен им Сухум, как пятое колесо. Им лишь земля нужна. Живут они чисто потребительски. Ну, мерзнут, ну, готовить негде, но ведь и я так живу, но не вырубаю зеленую красу города. Собираю щепки, ветки, кору.

По городу не пройти от прибывших сюда новых гвардейцев. Кишит ими город! Это из-за очередной передачи по ТВ о новом, мол, наступлении абхазов на Сухум, на прибытие сюда к ним на подмогу других людей с Северного Кавказа, Молдовы и т.д. Все для того, чтобы был повод для нового ввода их войск из Грузии и техники. Что же делать дальше, ума не приложу. И о чем переговариваться и договариваться при таком жестком отношении к абхазцам. Их тут обобрали до нитки. Заняли их дома и квартиры. Каждый день только и слышишь о новом беззаконии по отношению к абхазам. Они уже давно тут вне закона. Живу и не знаю что со мной станет завтра. Уже полгода длится все это! Сколько еще? Хлеба не ела уже два месяца. Люди тащат тесто из завода. Но я не могу выстаивать долгие очереди: отмораживаются ноги. Потом их вообще не на чем и нечем согреть. Так и заболеть недолго. Живу кукурузной мукой. Но и мамалыгу есть – то не с чем. А лепешки на таком эл. огне не прожариваются – рассыпаются. А теперь и такого света опять не стало. Господи, как жить, когда конец такой зиме? Никогда я так не желала конца зимы, как в этом году. Но ведь и весной и летом надо что-то варить, на чем-то готовить. На чем? Самое главное, что у нас нет огня! Нет элементарного для жизни: огня, тепла, света! Вот такое новое правительство настало.

В библиотеке ненормальный сторож. Он не пускает нас на работу, оскорбляет, выгоняет. А директор его боится и потакает ему. Боюсь, что и зарплату нам в таком случае перестанут выписывать. Тогда будет и голод ко всему прочему. Полный город безработных мужчин, а сторожем взяли ненормального человека. Мало горя нам в такой жизни, так еще и это!

Рядом русские соседи топят свои железные печки, пекут лепешки. Никто не позовет погреться. Не нужны мне их лепешки, позвали бы хоть отогреться – они ведь знают, что у меня нет огня. Вот такие соседи!.. Какие невнимательные, черствые, бездушные люди у нас тут среди них. Да, мир не без добрых людей, но их, добрых, не так уж много. Ведь от того, что я у них погреюсь, их не убудет, неужели им жалко поделиться теплом, ведь печки все равно горят-то. Какое жестокое время и люди! Самой навязываться не хочу – им это, наверняка, не по душе. Распогодится, пойду искать других родственных абхазцев и знакомых. Жаль, что близко никто не живет. Вместе как-то бы легче пережить все это. Совершенно я одна, как перст! И ни один гудаутский родственник не позаботился обо мне, не прислал весточку, кроме Лены и старика – знакомого из Молдовы. Но это даже не родня. Такая вот черствость со стороны моих родичей.