Абд-аль-Кадир - [49]

Абд-аль-Кадир не дает ни дня покоя колонизаторам. Он появляется со своими отрядами в самых неожиданных местах, изматывая французскую армию внезапными нападениями. Боевой дух Абд-аль-Кадира не сломлен поражениями. Он уверен в своих силах и твердо надеется на конечную победу. В письме Бюжо эмир так рисует исход войны:

«Когда твоя армия будет наступать, мы отступим. Затем она будет вынуждена отступить, и мы вернемся. Мы будем сражаться, когда это будет нужно нам. Ты знаешь, мы не трусы. Но мы и не безумцы, чтобы подставлять себя под удары твоей армии. Мы будем ее утомлять, терзать, уничтожать по частям, а климат довершит остальное».

Бюжо пытается перенять партизанскую тактику арабов. Он организует «летучие колонны», лишенные обоза и действующие самостоятельно, в зависимости от местных условий. Увеличивается число постоянных постов в арабских селениях, укрепляются заградительные кордоны близ городов и поселков французских колонистов. Для того чтобы вовлечь больше арабов в войну против Абд-аль-Кадира, повышается жалованье спаги — «туземной кавалерии».

Все эти меры усиливают французскую армию, но коренного перелома в войне не происходит. Партизанская тактика тогда лишь бывает вполне успешной, когда она опирается на поддержку местного населения. Французы такой поддержки не имели. Завербованные во французскую армию арабы были ненадежны: многие из них, получив оружие, бежали к Абд-аль-Кадиру. Изнурительные марши быстро выводили из строя солдат «летучих колонн», не привычных к местному климату. Лишения и болезни постоянно подтачивали боеспособность французской армии. В конце 1841 года Бюжо доносил в Париж, что едва ли и половина его войска годна к активным боевым действиям.

Генерал-губернатор пробует склонить Абд-аль-Кадира к капитуляции, обещая отправить его в Мекку или в любой другой аравийский город и предоставить ему крупную пожизненную пенсию. При этом Бюжо толкует о бесчеловечности войны и ссылается на постановление Совета улемов тунисского города Кайруана, крупнейшего мусульманского центра в Северной Африке. Это постановление, принятое в результате интриг французской дипломатии, гласило, что если победа в «священной войне» становится безнадежной, то мусульмане «могут согласиться жить под христианским управлением при условии сохранения их религии и уважения к их женам и дочерям».

Абд-аль-Кадир отвечает на это.

«Ты снова убеждаешь меня прекратить войну, которую, по твоим словам, осуждает моя религия и законы человечности. Что касается религии и того, что она предписывает и запрещает, то не дело христианина толковать Коран мусульманину. Что касается человечности, то ты бы лучше побудил французов исполнять на деле то, что они проповедуют. Кто, я спрашиваю тебя, кто величайшие нарушители человеческих законов? Те, чьи армии вторглись в земли арабов и принесли разрушение и опустошение людям, которые никогда не делали им никакого вреда, или те, кто борется, чтобы изгнать этих неправедных захватчиков и освободить свою страну от иноземного ига?

Не пытайся соблазнять меня золотом, которое твой король даст мне, если я приму твое предложение… Ни страх, ни корысть не свернут меня с пути Бога, которым я следую, борясь против порабощения моей страны. Если ты хочешь окончить войну, сделай разумное предложение, и я буду готов выслушать его».

Борьба продолжается. Бюжо усиливает натиск. 1 февраля 1842 года колонна под командованием генерала Бедо захватывает Тлемсен, который становится одним из опорных пунктов французской армии в Западном Алжире. В это же время Абд-аль-Кадир появляется вдруг в центре страны и осаждает Милиану. На помощь гарнизону из города Алжира спешит «летучая колонна». Завязывается бой, который длится два дня. Измотав в нем противника, эмир со своим войском внезапно исчезает. Обессиленные французы не в состоянии его преследовать.

Через два дня Бюжо получает известие о том, что эмир вторгся в долину Митиджу и громит поселения колонистов. Арабская конница появляется у стен Алжира. Высланные против нее войска несколько дней в изнурительном марше преследуют ее, но оказывается, что это лишь обманный маневр эмира, который тем временем со своими главными силами перевалил Атлас и ушел в Сахару.

Бюжо все шире применяет свой метод палача. Везде льется кровь мирных жителей. Вся страна в зареве пожарищ. «Повсюду невиданная жестокость, казни, — пишет очевидец, — которые по хладнокровно отданному приказу хладнокровно приводятся в исполнение: людей расстреливают, крошат саблями лишь за то, что они указали на пустую силосную яму».

Зверства колонизаторов не ожесточили сердце Абд-аль-Кадира. Он запрещает своим воинам следовать примеру врага. Эмир всегда оставался самим собой, сохраняя человечность в условиях, которые вынуждали быть бесчеловечным. Он не принадлежал к числу тех заскорузлых душ, которые поддаются давлению обстоятельств и изменяют самим себе.

«В худшие свои дни он выглядел так же, как в дни процветания, — писал Барест, — поэтому в глазах арабов он всегда был на высоте и после поражения легко мог восстанавливать свое положение».