Абарат: Дни магии, ночи войны - [30]

Со стороны входа во дворец раздался громкий треск, а следом за ним — голос Живореза.

— Кэнди Квокенбуш! — заорал он. — Покажись! Сдайся! Слышишь меня?

Утиль широко улыбнулся, а затем выскочил в окно, находившееся слишком высоко, чтобы Кэнди могла последовать за ним.

— Спасибо, обезьян, — негромко сказала она, когда тот исчез.

Тем временем Живорез шел по ее следам в лабиринте дворца, и с каждой минутой его голос становился все громче.

— Тебе некуда бежать! — кричал он. — Просто ложись на пол и жди меня.

Кэнди постаралась выкинуть слова Живореза из головы и сосредоточиться на том, как избежать встречи со своим преследователем. Дверей было много, но куда они вели? Если она свернет не туда, проход может привести ее прямо в руки Крест-Накреста.

Пока она об этом размышляла, ветер, прежде дувший в сторону пляжа, коснулся ее лица, принеся с собой музыку Биларки. Кэнди решила пойти за ней — возможно, та выведет ее в безопасное место. Откуда доносилась музыка? Кэнди задержала дыхание, вслушиваясь. Ага, оттуда! Через дверь справа, где внутри темной рамы плыли облака.

Она не медлила. Сняв ботинки, она поспешила к двери и открыла ее. С той стороны ее ждал ветер и музыка. Она следовала за ней налегке, надеясь, что в конце концов окажется в безопасности.

Одно было ясно наверняка: погоня вела ее в комнаты, где она до сих пор не бывала; комнаты, становившиеся все чудеснее, пока она углублялась в эту часть дворца. Стены одной казались сделанными из зеленого льда (хотя на ощупь были довольно теплыми); в другой искусно изображалось окно, через которое виднелся лес, отбрасывавший тени из света. Но у Кэнди не было времени на восхищение. Живорез находился где-то рядом, и иногда его заплаточники издавали пугающий вой, прокатывавшийся по дворцу, словно это был какой-то жуткий сумасшедший дом. К счастью, музыка Биларки не обрывалась. Когда Кэнди начало казаться, что она ходит по кругу и скоро очутится в руках Живореза, она увидела, что музыка привела ее в совершенно новую часть этого удивительного лабиринта.

Ей не могло везти вечно. Шаги преследователя становились все громче, и уже не раз она, выскальзывая из двери одной комнаты, видела его тень, пересекающую порог предыдущей.

— Я тебя вижу… — говорил Крест-Накрест. — Я тебя предупреждал, Кэнди Квокенбуш. Бежать некуда…

Она обернулась и, наконец, увидела его лицо болезненно желтого цвета; глаза источали ненависть. На миг взгляд Живореза упал на нее, и она застыла, словно ноги приклеились к полу. Потребовалось невероятное усилие воли, чтобы сдвинуться с места. Она отвернулась и обследовала стену в поисках выхода. Поначалу она не увидела двери — только изображение пурпурного пейзажа, чей горизонт освещался целым созвездием светил и где прыгали и шествовали животные, казавшиеся беглецами из какого-нибудь цирка.

Но ее взгляд оставался острым даже в полутьме. В стене была дверь, так хитро вписанная в картину, что поначалу казалась совершенно незаметной.

И когда она ее увидела, то игнорируя очередное предупреждение Живореза, распахнула ее и вошла в самую странную комнату Сумеречного дворца.

16. Вундеркаммен

В центре комнаты стояло дерево, чьи раскидистые ветви пронзали крышу. Под деревом на большой табуретке сидел музыкант, элегии которого привлекли Кэнди в это странное и чудесное место — Биларки. Он выглядел вполне обыкновенно, за исключением того, что из его головы и спины вытягивались серые щупальца, раскачивавшиеся в ритме музыки. Инструмент Биларки не был гобоем, как сперва показалось Кэнди — это был абаратский инструмент, и звуки, что из него рождались, выглядели как переплетенные ленты зеленого, синего и оранжевого.

Кэнди очень не хотелось отвлекать его от творчества, но ситуация была срочной.

— Простите, — сказала она. — Отсюда можно как-нибудь выйти? Кроме двери, в которую я вошла?

Он открыл глаза, до сих пор зажмуренные от удовольствия, и покосился на нее. Судя по выражению лица, он понял ее вопрос, но вместо ответа продолжал играть. Однако то, как он играл, возможно, и было ответом? Музыка лишилась печали и стала гораздо более быстрой. Она подошла ближе. Что он этим говорил?

— Путь есть, ведь так? — спросила она.

Биларки продолжал играть. Сейчас мелодия была почти неистовой. Ясное дело, что он не собирался ей отвечать.

Она посмотрела на дверь, через которую вошла. С той стороны доносился звук падающих предметов мебели. Живорез готов был разнести весь дворец, но не дать ей ускользнуть снова, как на острове Простофиль, Хафуке, Балаганиуме и Утехе Плоти. Музыка прибавила ей энергии, и она пошла вдоль стен, глядя вверх и вниз в поисках другой двери.

На стене изображались два монаха: один — человек, другой — житель Абарата, из посохов которых возникали листья и звезды. Картина затрудняла поиск, поскольку ее изысканная красота отвлекала Кэнди от простого розыска рукоятки или переключателя — да хоть бы узкой трещины, которая бы намекала на место выхода. Однако она искала тщательно, прижимая ладони к стене и последовательно двигаясь по комнате.

Скоро Кэнди заметила, что музыка утратила свою энергичность. Что это значит? Она ищет не там? Да! Посмотрев на Биларки, Кэнди изменила направление, и музыка, разносившаяся от деревьев, обрела прежний темп, поощряя ее двигаться дальше. Кэнди достигла угла комнаты, глядя на новую стену. Та казалась не слишком обнадеживающей. Не было ни трещин, ни даже мелких зазоров. Однако музыка влекла ее, и она подчинилась этим указаниям, начав исследовать стену так же тщательно, как предыдущую.