«А» – значит алиби - [11]

Немного подумав, Скорсони помотал головой и спросил:

– А какое отношение она ко всему этому имеет?

– Ее тоже отравили олеандром и почти в одно время с Лоренсом, – ответила я. Никакого испуга или потрясения мое сообщение у Скорсони не вызвало. Он лишь скептически выпятил нижнюю губу и пожал плечами.

– Я этого не знал, но возьму ваши слова на заметку, – сказал он.

– А вы сами никогда с ней не встречались?

– Может быть, и встречался. Мы с Лоренсом распределяли между собой всю бумажную работу, и большую часть контактов с руководством других компаний он брал на себя. Но иногда я тоже подключался к этим делам, поэтому вполне мог сталкиваться и с этой женщиной.

– Насколько мне известно, их что-то связывало, – продолжила я эту тему.

– Не люблю сплетничать о покойниках, – сказал Скорсони.

– Я тоже, но ведь у него бывали романы, – заметила я осторожно. – Не хотелось бы акцентировать на этом внимание, однако немало женщин подтвердили это на суде.

Слушая меня, Скорсони сначала заулыбался, задумчиво разглядывая прямоугольник, который чертил на листе бумаги, а потом пристально поглядел в мою сторону.

– Вот что я вам на это скажу. Во-первых, Лоренс никогда сам никого не принуждал. А во-вторых, я никогда не поверю, чтобы он мог позволить себе любовную связь с коллегой по работе. Это было просто не в его стиле.

– А что скажете насчет его клиенток? Ведь с ними у него были связи?

– Без комментариев.

– А вы сами-то могли бы переспать с клиенткой? – поинтересовалась я у него.

– Что касается моей теперешней клиентки, то ей восемьдесят лет, поэтому ответ отрицательный. Она развелась, и я веду дело по разделу семейного имущества. – Сказав это, он взглянул на часы и встал со своего кресла. – Мне неприятно обрывать нашу беседу, но уже четверть пятого, и у меня почти не осталось времени на подготовку.

– Прошу прощения. Я не собираюсь отнимать у вас лишнее время. Весьма признательна за столь короткую и информативную встречу.

Скорсони проводил меня до двери кабинета; от его крупного тела исходил поток тепла. Он распахнул дверь и придержал ее вытянутой левой рукой. При этом в его взгляде, как и в начале встречи, опять мелькнуло плохо скрытое плотоядное выражение мужчины-самца.

– Удачи вам, – пожелал он на прощание. – Хотя, подозреваю, ничего особенного вы здесь не раскопаете.

* * *

По дороге я забрала фотографии той самой трещины на тротуаре, которую снимала по заданию "Калифорния фиделити". На всех шести снимках весьма отчетливо было видно разрушенное бетонное покрытие. Претендент на получение страховки, некая Марсия Треджнлл, требовала денежной компенсации в связи с потерей трудоспособности, утверждая, что споткнулась о выступ на тротуаре, который образовали разросшиеся корни деревьев, выпирающие из земли.

Она возбудила дело против владельца магазина-мастерской "Сделай сам", который располагался неподалеку от злополучного места. Иск по этому случаю, относящийся к разряду "поскользнулась и упала", в общем-то был небольшой – около пяти тысяч долларов. В него входили оплата счетов за лечение и медикаменты, а также возмещение потерь за время вынужденной нетрудоспособности. Все говорило за то, что страховой компании придется раскошелиться, но меня все-таки попросили проверить, нет ли тут каких-нибудь попыток мошенничества со страховкой.

Квартира мисс Треджилл располагалась неподалеку от меня, в доме, построенном террасой на склоне холма, обращенном в сторону пляжа. Остановив машину за несколько дверей от ее подъезда, я достала из "бардачка" бинокль и стала наблюдать. Только скрючившись на сиденье, я смогла наконец поймать в фокус ее балкон и убедиться, что растущие там папоротники она давно толком не поливала. Я не шибко сильна в комнатных растениях, но если вся зелень пожухла, то это кое о чем говорит.

Один из папоротников представлял собой этот ужасный тип растений с маленькими серыми волосатыми листьями-лапками, которые буквально расползаются из горшка. Почему-то подумалось, что владельцы таких чудищ патологически предрасположены к мошенничеству со страховкой. Я попыталась вообразить, как хозяйка тащит этот громадный двадцатипятифунтовый ящик с засохшим папоротником, напрягая свою якобы ушибленную спину.

Я понаблюдала за ее квартирой еще полтора часа, но хозяйка так и не появилась. Один мой коллега частенько повторяет, что человек – единственное в мире существо, способное заниматься длительным наблюдением, потому что только он способен, сидя в припаркованной машине, помочиться в консервную банку, не прерывая своего занятия. Я начала терять интерес к Марсии Треджилл, да и, по правде говоря, мне тоже было пора пописать, поэтому я убрала бинокль и отправилась обратно в город на поиски ближайшего заведения.

* * *

Снова посетив регистрационное бюро, я переговорила там с приятелем, который позволяет мне иногда порыться в папках с документами, закрытыми для широкой общественности. Меня интересовало, нет ли у них чего-нибудь на Шарон Нэпьер, и он обещал связаться со мной.

Выполнив еще несколько мелких дел, я вернулась домой.

День был не слишком удачный, как, впрочем, и большинство других: проверки и перепроверки, копание в документах и всевозможные выписки – в общем, обычная кропотливая работа, абсолютно необходимая для интересов расследования, но довольно пресная. Главные черты мало-мальски приличного сыщика – это трудолюбие и безграничное терпение. И совсем не случайно уже много лет общество доверяет эту работу женщинам. Вот и я сидела за рабочим столом и заносила сведения о Чарли Скорсони в свою картотеку. Наша беседа меня не удовлетворила, и мне еще предстояло с ним разобраться.