А у нас во дворе - [49]
- Да, теперь уже точно поздно, - я над ним издевалась или над собой?
- Ты ещё не отошла от всего этого. Всё забудется, вот увидишь...
Нет, ну до чего дурак! Фазан самовлюблённый! Что я там смогу увидеть?
- Ты имел в виду, вот услышишь? - я продолжала откровенно выказывать своё новое к бывшему другу отношение.
Дверь в палату тихонько скрипнула, скрежетнула, открываясь. Я узнала по шагам, - уже получалось, - маму, папу, медсестру Юлю. Последней вошла сиделка, которую мне наняли после реанимации. Про неё сразу предупредили: немая, потому очень дёшево берёт за услуги, значит, по карману моим предкам, и не надо с ней фордыбачить. Слепая немую, сеструху по несчастью, непременно поймёт. Я не фордыбачила, прониклась.
Воронин прервал себя на середине фразы, неестественным голосом попрощался:
- Ладно, в следующий раз договорим, не к спеху. Ты подумай пока. Я пошёл, счастливо, - и быстренько исчез.
Я с облегчением рассмеялась, впервые за последнее время.
- Мама, чем вы его так напугали?
Мама сдержанно ответила:
- Слава вообще стал с трудом переносить общество старых знакомых.
Медсестра Юля хихикнула. Началась большая колготня, сопровождаемая лёгкими, необременительными разговорами. Генеральная уборка палаты, смена постельного белья, банные процедуры.
Я успела невзлюбить дни, когда рядом со мной толклось много народу. Больше всего мне нравилось оставаться с немой сиделкой. Она, прежде всего, не доставала разговорами. Классно делала массаж от пролежней - руки сильные и ласковые. Всё тело потом приятно гудело, медленно остывая. Она аккуратно кормила, не подгребая краем ложки с подбородка остатки пищи, осторожно промакивала мне нижнюю часть лица полотенцем. Сама я пока ела безобразно, особенно супы. Не получалось. Поэтому терпеть не могла трапезничать в присутствии посторонних. Ещё сиделка никогда не проходила со мной в туалет, доводила до двери, а дальше - ты уж сама, девочка. И я не испытывала оглушающих неловкости и стыда, за что была ей очень благодарна. В душевой вот она помогала немного: регулировала воду, подавала за пластиковую занавеску мыло и полотенце. Всё остальное приходилось делать самостоятельно, постепенно приобретая новые необходимые навыки и начиная испытывать к себе тень уважения. Медсестра Юля, чаще остальных сестричек дежурившая у меня, делала многие вещи значительно быстрей и лучше, верно. Ловко и споро кормила, переодевала, перестилала. Но, во-первых, она тащилась со мной в туалет, стремилась усадить, поднять, подтереть. Добрая девушка, не спорю. Я с ней из-за её доброты воевала, и мы сошлись на компромиссе - она подаёт мне бумагу, остальное на самообслуживании. В душевой она полностью распоряжалась, не слушая моих возмущённых воплей. Аргументировала запретом главврача оставлять определённых больных одних под горячей водой. Упиралась скалой. От некоторых "мелочей" я сгорала со стыда. Есть в этом мире вещи совершенно интимные.
Во-вторых, Юля кормила меня, как маленького ребёнка, скребя ложкой по подбородку и нижней губе, торопилась запихнуть мне в рот следующую порцию - жуй, жуй, глотай. Только что "ложечку за маму, ложечку за папу" не говорила, но считала, что стоило бы. Ела я омерзительно мало, сама огорчалась.
В-третьих, Юля физиологически не умела молчать, болтала практически непрерывно. Её легкомысленная трескотня угнетала меня необычайно. Я замыкалась, ускользала от общения с ней в свои невесёлые думы, и Юля обижалась. Между тем, как выяснилось впоследствии, тайны и серьёзную информацию она умела хранить свято, ни звуком не обмолвившись о вещах, крайне для меня значимых.
С разговорами окружающих людей, с их попытками шевелить меня, примириться не удавалось. Моё существование напоминало прослушивание больших радиоспектаклей и маленьких радиопостановок. Утомляло до чёртиков.
Больше всего я любила, когда приходил дядя Коля Пономарёв. Тогда не было радиоспектакля. Имел место диалог, неторопливый, с хорошими паузами для обдумывания свежей мысли или подозрительного аргумента. Тема всякий раз новая, интересная. Не то, что у Шурика.
Родионов законопослушно приходил через день, тогда как остальные запрет лечащего врача нарушали в хвост и в гриву. Он вёл со мной, по сути, один разговор, прерываемый только его уходами.
Обычно я грызла чищеные орешки, которые он приносил, а Шурик, отдохнув денёк и, соответственно, испытывая прилив свежих сил, вёл наступление. Учил меня жизни. Как-то внезапно спросил:
- У тебя Воронин бывает?
- Бывает, - ответ получился невнятным из-за набитого орехами рта.
- Прожуй, не то подавишься.
- Угу, - не стала артачиться, но чуточку внутренне завелась от легко усвоенной Шуриком общепринятой теперь манеры обращаться со мной, как с малышом. Хм, Родионов - бяка...
- А почему ты его не выгнала? - голос у Шурика сердитый, требовательный.
- Зачем? - я скопировала интонации медсестры Юли, работая под недалёкое существо. - Пусть ходит, всё развлечение.
- Тошка! Но ведь если бы не его язык... - потихоньку начал заводиться и Шура. Я быстренько вставила свои "пять копеек", не желая заново перемалывать одно и то же:
Этого не могло быть. Этого не должно было быть. Этого не должно было быть никогда. Не могли усилия многих лет пойти прахом. И все-таки факт оставался фактом. Записка, которую я комкала в руке, подтверждала рассказ Лидуси… По ее словам, Иван вернулся. И вернулся, кажется, насовсем. Эта новость просто раздавила меня. Повергла в оцепенение. Человек, из-за которого вся моя жизнь пошла наперекосяк, который столько лет висел надо мной дамокловым мечом, вернулся. Неизвестно, сколько еще бед он принесет мне своим появлением, сколько еще слез прольется на мою подушку…
Аннотации от автора нет, поэтому напишу от себя Конец 80х г. 20 века. ОНА думала, что любит старшего брата подруги, но встретила ЕГО и полюбила с первого взгляда. ОН, в прошлом бабник, был сражен ЕЙ в самое сердце. ОНИ поженились когда ей было 16 и казались безумно влюбленны и счастливы. Но не так радужна оказалась семейная жизнь. ОНИ безумно любят друг друга, но их характеры мешают их счастью. И не только характеры... Ведь за спиной маячит главная соперница и по своместительству лучшая подруга. Да и ее брат - "мнимый любимый" постоянно рядом.
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.