А рассказать тебе сказку?.. - [6]
Хотя долгие зимние вечера, заполненные сказками, след в его душе, конечно, оставили, иначе откуда «наслаждение и трепет», которые охватывали его, когда он слышал сказки, «наслаждение и трепет», которые он не позабыл до конца дней?
Афанасьев, уже известный литератор, написал однажды воспоминания о своем детстве.
Он говорил, что записки частного человека могут быть интересны и нужны, если в истории одной жизни удается показать жизнь общества.
Детство человека афанасьевского времени похоже на сказку про Ивашечку, которого украла ведьма. Только детство не всегда кончалось так же счастливо: мало кому удавалось выбраться с ведьминого двора. Одних ведьма заталкивала в печь, другие с ведьмой сговаривались и вместе с ее гостями весело катались-валялись на траве, чужого мяса наевшись. Нужно было перехитрить ведьму, взобраться на вершину высокого дуба, увидеть, как белой птицей летит в безоблачном небе мечта, унестись с нею в будущее.
Много лет спустя Афанасьев напечатает в журнале выдержки из старинного стихотворения:
В стишке говорится о жизни, с младенческих лет построенной на битье. Меняются только орудия: розга, бич, жезл (то есть палка). Стишок требует признать такую жизнь идеальной — лобзать розгу, и кнут, и руку того, кто наносит тебе побои. Афанасьев в короткой заметке объясняет, что старинное стихотворение рассказывает про жизнь, главное правило которой — «бей, сокрушай личность».
Афанасьев жил в царстве сокрушения личности.
…Царство начиналось в просторной истопленной комнате, пропахшей кислой сыростью.
Мальчики и девочки пристроились вокруг стола на высоких, неудобных скамьях, хором выкрикивают латинские глаголы.
Бобровский священник, отец Иван, сидит во главе стола, в лад крику постукивает линейкой. Время от времени мерное постукивание прерывается, линейка взлетает высоко над столом и со свистом опускается на ребячьи руки. Это называется «бить пали».
«Ква-ци-о — ква-цис… — не отрывая глаз от линейки, стараются перекричать друг друга ребята. — Кватит — квасус!..»
Никто не понимает, что кричит. Спрашивать бесполезно: отец Иван давно успел позабыть семинарскую премудрость. Нос отца Ивана подернут синевой, бесцветные глазки мутны, в рыжей бороде застряли крошки; на другом конце стола слышно, как от батюшки пахнет вином.
«Ква-ци-о — ква-цис… — постукивает по столу линейка. — Ква-тит — ква-сус…»
«Хватит квасу!» — вдруг, сам того не ожидая, говорит Саша Афанасьев. Линейка взмывает ястребом. Руки убирать нельзя — хуже будет. «На колени!» — приказывает отец Иван. Мальчик плетется в угол. По сырому полу тянет холодом. Стоять придется долго — час, а если позабудет про него отец Иван, то и два.
Афанасьев стоит на коленях, лицом к грязной, некрашеной стене. Он вдруг вспомнил, что глагол «кватио» означает — бить, мучить. Вылез из щели веселый рыжий таракан, подмигнул мальчику, сказал что-то по-тараканьи, пошевелил усами и пополз вверх. Афанасьев печально провожает его глазами.
Ноют колени. Однако на этот раз еще повезло: отец Иван позабыл бросить на пол пригоршню гороха. Холод пробрался под рубашку, Афанасьева познабливает. Он думает о чем-то, чтобы время бежало быстрее, и дремлет одновременно. Наверно, мечтает о несбыточном, как все дети; сочиняет сказку. Вот пролетят гуси-лебеди, подхватят его, унесут. Отец Иван глянет в угол, а там пусто.
Священников в Боброве двое, и оба — отцы Иваны. Ребят посылают учиться если не к одному попу, так к другому. Улетать некуда.
Отцы Иваны всячески стараются «сокрушать личность»; заставляют учеников бить друг друга по лицу, таскать за волосы, отправляют виновного гулять по улицам в вывернутой наизнанку шубе или кладут его на пол у самой двери, чтобы остальные через него перешагивали. Ребята подрастают и трусливые, и жестокие, на ведьмином пиршестве их можно и в печь, и за стол с гостями.
Святые отцы перешагивают на глазах у ребят через любовь к ближнему, добро, скромность, о которых сами же без конца твердят и на уроках, и в церкви. Дерут три шкуры за панихиду, за крестины, обманывают, пьянствуют, И это тоже «сокрушает Личность». Афанасьев вспоминал, что поповская жадность, притеснения мужиков-прихожан не были для детей добрым примером.
Дети знали сказку про попа, который согласился хоронить по-христиански мужицкого пса. Старый пес рыл лапами землю и выкопал котелок с золотом. Когда пес помер, мужик пришел к попу и сказал: «Батюшка, у меня помер кобель и отказал тебе пять тысяч денег, чтобы ты похоронил его по обряду». Поп согласился. Узнал про это архиерей и, посадил попа под арест. А мужик к нему: «Так и так, помер у меня кобель и отказал вашему преосвященству десять тысяч денег и батюшке пять». — «Да, братец, я слышал про то и посадил попа под арест, зачем он, безбожник, как нес кобеля мимо церкви, не отслужил по нем панихиды».
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.
Владимир Иванович Даль (1801–1872) был человеком необычной судьбы. Имя его встретишь в учебниках русской литературы и трудах по фольклористике, в книгах по этнографии и по истории медицины, даже в руководствах по военно-инженерному делу. Но для нас В. И. Даль прежде всего создатель знаменитого и в своем роде непревзойденного «Толкового словаря живого великорусского языка». «Я полезу на нож за правду, за отечество, за Русское слово, язык», — говорил Владимир Иванович. Познакомьтесь с удивительной жизнью этого человека, и вы ему поверите. Повесть уже издавалась в 1966 году и хорошо встречена читателями.
Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.
Выпуск из ЖЗЛ посвящен великому русскому врачу, хирургу Николаю Ивановичу Пирогову (1810-1881). Практикующий хирург, участник трагической Крымской войны, основатель российской школы военно-полевой хирургии, профессор, бунтарь, так, наверное, немногими словами можно описать жизненный путь Пирогова.Великий хирург, никогда не устававший учиться, искать новое, с гордостью за своих потомков вошел бы сегодняшнюю лабораторию или операционную. Эта гордость была бы тем более законна, что в хирургии восторжествовали идеи, за которые он боролся всю жизнь.Вступительная статья Б.
Книга посвящена одному из популярных художников-передвижников — Н. А. Ярошенко, автору широко известной картины «Всюду жизнь». Особое место уделяется «кружку» Ярошенко, сыгравшему значительную роль среди прогрессивной творческой интеллигенции 70–80-х годов прошлого века.
Книга о писателе, ученом, великом подвижнике Владимире Ивановиче Дале, итогом жизни которого было создание ««Толкового словаря живого великорусского языка». Книга адресована школьникам среднего и старшего возраста.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.