А потом – убийство! - [46]

– Ну что ж, – сказала она, – раз ты мне не веришь, тут ничего не поделаешь. Куда пойдем отсюда?

В воцарившейся тишине она обвела комнату рассеянным взглядом.

Вопреки доводам разума, Моника вдруг усомнилась:

– Но ведь письма написаны твоим почерком! Взгляни сама. Надеюсь, ты не отрицаешь, что почерк твой?

– Отрицаю, милочка, – прокаркала Тилли. – Потому что почерк не мой.

– И даже манера выражаться твоя. Я… все пыталась вспомнить, кого же мне напоминает стиль; он напоминает тебя.

– Так я и думала, милочка, – равнодушно ответила Тилли, продолжая моргать и озираться, как будто дело больше не представляло для нее интереса. – По-моему, так и было задумано.

– Задумано?

– Вот именно, милочка.

– Но… ты знаешь кого-нибудь, кто умеет подделывать твой почерк?

– Да. – Тилли заметно помрачнела. – Одного человека знаю. Но он… Ш-ш-ш!

Шаги! Легкая, уверенная женская походка, дама идет довольно быстро. Вот она спустилась с лестницы и оказалась в вестибюле, остановилась ненадолго и повернула к ним в коридор. Кто-то, словно пробуя красивое, глубокое сопрано, мурлыкал песенку.

– Спрячь листки! – прошипела Тилли, бросаясь к Монике, словно змея. Тилли снова была сама активность. Подхватив страницу рукописи и письмо, она запихнула их в ящик стола Моники и с грохотом задвинула его в ту секунду, как кто-то негромко постучал.

– Привет. – Фрэнсис Флер просунула голову в комнату. Казалось, разглядев в полумраке Тилли, она удивилась и немного рассердилась. – Моника, можно мне войти? Я должна передать вам кое-что важное.

Глава 11 СТРАННОЕ СОДЕРЖИМОЕ КОЖАНОЙ ШКАТУЛКИ

1

– Как здесь темно! – продолжала мисс Флер. – Вы не возражаете?

Щелкнул выключатель у двери.

Фрэнсис Флер принадлежала к числу людей, которые всегда наэлектризовывают атмосферу: даже люди, которые просто сидели и смотрели на нее, поневоле испытывали волнение. Она возбуждала чувства, которые молодые особы из грошовых романов описывают как «мурашки по коже». Дело было не в ее характере, а в ее внешности: она была настоящей красавицей, холодную правильность черт которой оживляли глаза.

Лицо ее не давало покоя. Даже на экране невозможно было оторвать от него взгляд, хотя фильмы с ее участием были черно-белые. В частной жизни, где видны были яркие краски, временами она сражала наповал. Такое действие она произвела, когда включила свет в кабинете Моники и, зажмурившись, улыбнулась. На ее фоне Тилли Парсонс сразу стала похожа на тряпичную куклу после дождя. И даже Моника в ту минуту показалась бы всем бесцветной – кроме разве что Билла Картрайта.

Моника уже отчасти успела привыкнуть к мисс Флер. Она отметила, во что одета актриса: костюм-двойка глубокого синего, так называемого кобальтового, цвета; рукава оторочены чернобуркой. Синяя летняя шляпка в тон выгодно оттеняет лицо. Черные замшевые туфли, черная сумочка и перчатки. Но даже Моника невольно почувствовала волнение, появившееся с приходом актрисы.

– Я ведь у вас в первый раз. – Фрэнсис Флер улыбнулась. – Здесь, наверное, удобно работать. Можно сесть?

– Пожалуйста. Садитесь на диван.

Мисс Флер направилась к дивану. С ее появлением кабинет стал каким-то обшарпанным; она будоражила и поневоле приковывала к себе все взоры.

– Мне надо передать вам две вещи, – заявила она Монике. – Первая – от Тома и Говарда. Им ужасно жаль, но сегодня они просто не смогли прийти к вам. Они говорят, вы их, наверное, проклинаете, но они ничего не могли поделать. – Фрэнсис Флер подняла голову к потолку. – Они весь день просидели в кабинете Тома и проспорили; я только что оттуда. В чем дело, дорогая? Почему вы смеетесь? Что я такого смешного сказала?

– Вы сказали, они… они не могли?..

– Да, дорогая. Не могли. Пожалуйста, не смейтесь так, вы меня пугаете. Наконец, они приняли решение, которое касается «Шпионов на море». – Ее выразительные глаза, которые, как казалось, всегда таят в себе загадку, впервые остановились на Тилли: – Кажется, я могу сообщить вам приятную новость.

– Правда? – спросила Тилли. – Какую?

Тилли держалась суховато, с плохо скрываемой неприязнью.

– Вы можете возвращаться в Америку, – сообщила мисс Флер. – Кажется, в конце концов, они решили вернуться к первоначальному сценарию. Вы ведь не возражаете, правда?

Тилли молча воззрилась на кинозвезду. Лицо ее исказилось неподдельной злобой; промелькнуло на нем и нечто новое, однако Моника этого не заметила.

– Не возражаю ли? – отрывисто проговорила Тилли. – Кто, я? Нет, черт побери! Замечательно! Деньги я получила, к чему мне волноваться? – Кровь прилила к ее лицу. – Вам нужен товар? Я могу его предоставить. Не нужен – до свидания, удачи и пока.

– Так и знала, что вы поймете. – Глаза под длинными ресницами, от которых Моника не могла оторвать взгляд, снова повернулись к ней, но только после того, как актриса смерила Тилли долгим и задумчивым взглядом. – И еще одна хорошая новость, – продолжала мисс Флер, – через несколько дней мы закончим снимать. А потом… если Том Хаккетт не изменит расписания съемок… я смогу играть Еву д'Обри в «Желании». Ну разве не чудесно?

– Просто прелесть! – пробурчала Тилли себе под нос.

– Ах, как я хочу сыграть эту роль! Мисс Парсонс, вы знали, что Моника написала ее специально для меня?