А потом – убийство! - [40]

2

Если бы Г.М. силой левитации вдруг взмыл на своем крутящемся кресле к потолку, а потом всей своей тяжестью обрушился на Билла Картрайта, он не мог бы подавить его сильнее. В своих книгах Билл последовательно внушал читателю мысль о том, что преступником всегда оказывается «наименее подозрительный тип». По его мнению, самый смак интриге придавал настоящий шок, в который – как он надеялся – впадал читатель, узнав, кто убийца.

Но слова Г.М. потрясли его в другом смысле. Невероятно! Немыслимо! Фантастика!

– Тилли Парсонс? – вскричал он. – Но почему?

– Потому что она не Тилли Парсонс, – ответил Гагерн. – По крайней мере, не думаю, что она – та самая Тилли Парсонс, которую я однажды встретил на приеме в Голливуде. Я видел ее только издали, но почти готов присягнуть. Мы, конечно, дали телеграмму на «Джуэл Пикчерз» в Голливуд.

– И что они ответили?

– Пока ничего.

Билл отчаянно замолотил в воздухе руками.

– Но ведь Тилли даже не было в Англии, когда… ну, когда было первое нападение!

– В том-то и трудность, – согласился Гагерн. – Ее не было в Англии, и уж конечно, насколько нам известно, ее не было на съемочной площадке днем 23 августа. Очевидно, она не могла украсть пленку, подменить графин и плеснуть кислотой в мисс Стэнтон. Я не говорю, что она шпионка или убийца. Я только говорю, что она не та, за кого себя выдает.

Покрасневшие глаза смотрели на Билла в упор. Рука Гагерна, изысканной формы рука с длинными пальцами, стучала по столешнице.

– Кстати, позвольте спросить вас еще кое о чем. Мы оба слышали голос, кричавший в ночь на вторник: «Мисс Стэнтон, свет!» – в результате чего мисс Стэнтон оказалась на краю гибели. Возможно, я слышал голос лучше, чем вы, поскольку находился на улице, а не в доме и мне не мешали стены и шторы.

– Да, и что?

– Где тогда была Тилли Парсонс?

– В своей комнате.

– Откуда вы знаете? Вы ее видели?

Билл Картрайт почувствовал, как по спине побежали мурашки.

– Н-нет… до того, как прогремел выстрел, я ее не видел.

– Как скоро она появилась?

– Чтоб мне провалиться, если я помню!

– Могла ли она, например, незаметно вылезти в окно своей комнаты, сначала выключив свет, чтобы ее не было видно снаружи; могла ли она затем позвать мисс Стэнтон, постучать по стеклу, выстрелить и незаметно для вас проскользнуть обратно?

– Да… физически такое возможно.

– Дверь между ее комнатой и комнатой мисс Стэнтон была закрыта?

– Да.

– А теперь подумайте хорошенько, мистер Картрайт, и вспомните… Голос за окном не показался вам знакомым?

Голос Тилли.

Целых два дня Картрайт мучился, терзался и не находил себе места из-за того, что в том голосе слышались знакомые нотки; какие-то хрипловатые полутона; нечеткая речь, как будто рот говорившего был набит мелкими камешками; характерная хрипотца, какая бывает и у мужчин, и у женщин… Голос Тилли!

– И еще одна деталь. В вашем письме к сэру Генри вы говорите, – Гагерн пошевелил пальцами, – что мисс Стэнтон присылали анонимные письма. Каким образом письма попадали к ней?

– Их передавали лично в загородный клуб.

– Вот как! Очень интересно. Тилли Парсонс тоже живет в загородном клубе?

– Да, ее комната соседняя с… – Билл замолчал. Злость, недоверие, изумление затопили его одновременно, словно захлестнули волной; он заговорил быстро и бессвязно: – Нет, не верю!

– Почему? Потому что она вам нравится? – спросил Гагерн, цинично ухмыляясь. Глаза его смотрели куда-то внутрь себя. – Я открыл, что в жизни редко кому или чему можно доверять. Во всяком случае, я не утверждаю наверняка, что нападения – ее рук дело. Я убежден, что за всеми событиями стоит один и только один человек; а та женщина не могла отвечать за первую часть представления. Возможно, ее вовлекли в дело даже помимо ее воли. Я говорю только одно: за ней стоит последить. Какие будут распоряжения, сэр Генри?

Во время их переговоров Г.М. сонно жевал мундштук и иногда хмыкал.

– Послушайте, – с упрямым видом заявил он, – меня интересует пропавшая пленка и больше ничего. – Он выпрямился и заревел на них: – Неужели мне, по-вашему, нечего делать? Вы думаете, я могу сидеть и морочить себе голову вашими покушениями? Все, что мне нужно, – пленка! А теперь давайте-ка кое-что выясним. Вы утверждаете, что пленку украли одновременно с серной кислотой?

– Нет, я только говорю, что пропажу того и другого обнаружили одновременно.

– Угу. Кислоту хранили в студийном павильоне? Я имею в виду – до того, как ее украли.

– Да.

– Но пленки, насколько я понимаю, в павильоне не было?

– Нет, конечно нет. Она хранилась в так называемой Библиотеке – так мы называем большой склад возле монтажных и проявочных студий в западном крыле главного корпуса.

– А когда точно ты узнал об исчезновении пленки?

– Примерно без четверти пять пополудни. Роджер Бейкер позвонил из Библиотеки в студийный павильон и все мне рассказал. Я пошел прямо туда; вот почему никто меня не видел. Оказалось, что пленка и правда пропала. Я вернулся в павильон около пяти минут шестого. Том Хаккетт стоял у двери и обыскивал всех выходящих на предмет обнаружения следов кислоты. Я направился прямо к телефону и позвонил вам; мы еще разговаривали, когда в десять минут шестого я услышал звон разбиваемого стекла – тогда злоумышленник плеснул кислотой в трубу. Я не сразу сказал Хаккетту о пропаже пленки – сообщил ему позже. Он и так очень расстроился.