А.П.Чехов в воспоминаниях современников - [65]

______________

* Вся Москва, вся Москва! (фр.)

Кто первым пустил в публику и затем в печать вздор об "Ариадне"?

Возможно, что сама же Яворская. Как актриса, Л.Б.Яворская любила рекламу, а вздор с "Ариадной" делал вокруг ее имени некоторую шумиху. Журналисты, явно не расположенные к Чехову, делали вид, что верят сплетне, а искренне верили ей только люди малоосведомленные, плохо знавшие Чехова да и саму Яворскую. Решительно никакого "пасквиля" в "Ариадне" на Л.Б.Яворскую нет. Л.Б.Яворская была актриса, прежде всего актриса и как не актриса была не мыслима. Ариадна же - не актриса и не причастна к сцене ни с какой стороны.

Большой труд А.А.Измайлова "Чехов", составленный из его газетных статей, не обработан при выпуске и издан очень небрежно, с массой погрешностей, придающих совершенно неверное освещение фактам. Исправлю две-три, касающиеся моих сообщений.

Я как-то рассказывал Измайлову, что, зная доброту Чехова, братья-писатели не особенно церемонились с ним. Л.И.Пальмин однажды вызвал Чехова к себе, как к больному, телеграммой; когда же Чехов явился, оказалось, что Пальмина не было дома, а романист Прохоров-Риваль протащил Чехова через половину Москвы лечить горничную меблированных комнат, в которых он жил, от пустой головной боли. Последние четыре слова /179/ этой фразы у Измайлова опущены ("Чехов", стр. 215), получается явный вздор, как будто Чехов был специалистом по лечению, скажем, генералов, что ли, и лечить горничную считал ниже своего достоинства. Дело не в том, что пациентка была горничной, а в том, что у ней была пустейшая головная боль, с которой она сама могла дойти до Чехова.

На стр. 166 "Чехова" Измайлов пишет:

"Юмористический жанр требовал таких жертв себе, что А.П. иногда считал нужным даже скрывать свое новое "произведение" от домашних. В одних из воспоминаний о нем (А.Грузинского) рассказан комический случай, как А.П., сам спрятавший вкладной лист "Осколков" с каким-то скабрезным рисунком, притворно помогал сестре, заинтересовавшейся нумером, найти его".

Маленькое сообщение мое, черточка из жизни Чехова, и здесь спутано, сбито, и получается новый явный вздор: Чехов иногда считал нужным скрывать от домашних свое новое произведение и потому прятал лист со скабрезным рисунком. Да что же, Чехов рисовал в "Осколках" карикатуры, что ли? Ведь не мог же не знать Измайлов, что карикатур Чехов не рисовал!

Вот моя картинка из жизни Бабкина в июле 1887 года:

"Приносят почту. Среди газет № журнала "Осколки". В № очень забавный, но несколько легкомысленный рассказ Чехова о надворном советнике Семигусеве, на крыльцо которого прачка на короткое время положила своего младенца ("Беззаконие"). Надворный советник находит младенца, принимает его за своего собственного, подкинутого одной из его пассий со злобы, и чуть ли не идет с младенцем к жене каяться во грехах. В рассказе есть несколько фраз, к которым вполне применимы слова Беранже, говорившего, что он пишет не для институток. Нас зовут завтракать.

- Вы прочли "Осколки", А.С.? - спрашивает Чехов.

- Да.

- Я тоже. Нужно их прибрать.

Чехов запирает текст в стол и оставляет только картинки. После завтрака мы собираемся идти за грибами и на минуту возвращаемся в кабинет, кажется затем, чтобы захватить папиросы.

- Антоша, пришли "Осколки"? - спрашивает сестра Чехова, в то время только что вышедшая из подростков. /180/

- Пришли, - отвечает Чехов и подает сестре картинки.

- Антоша, а где же текст?

- Текст? Я не знаю, где текст. А.С., вы не брали текст? - спрашивает он у меня серьезно.

- Нет, не брал, - еще серьезнее отвечаю я.

- Я тебе найду текст, Маша, - утешает сестру Чехов. - Только не сейчас, после..."

И все.

Вступление о юмористическом жанре - никчемно, потому что никаких жертв он не требовал. Лейкин не любил скабрезных вещей, и Чехов да и другие сотрудники "Осколков" писали их крайне редко.

В 1909 году, в пятилетие со дня смерти Чехова, выступил со своим "Опытом характеристики" Чехова H.M.Ежов{180}. "Опыт" произвел в прессе тех лет большой шум{180}, и с очень резкими возражениями против "Опыта" выступили проф. Сакулин, Григ. Спир. Петров, Измайлов и др. известные журналисты. К сожалению, возражения затрогивали более нравственную сторону дела, а не были фактическим опровержением того вздора о Чехове, который в очень большом количестве дал в своем "Опыте" автор, что и позволило H.M.Ежову во втором его выступлении "Моя статья о Чехове"{180} утверждать, что ни один из сообщенных фактов не был опровергнут. По существу же, факты не были опровергнуты не потому, что их нельзя было опровергнуть, а потому, что никто их опровержением не занялся.

Нравственная сторона дела весьма важная, но, конечно, не все же исчерпывающая сторона. Один из журналистов, например, упрекал H.M.Ежова, примерившего светлого и хорошего человека на свой аршин и нарисовавшего его дрянцом человеком, в некоторой неблагодарности, так как H.M.Ежов именно Чехову обязан всей своей литературной карьерой. Все это так. Но что же тут делать, если чувство благодарности, предположим, H.M.Ежову незнакомо, и откуда он может взять его, если этого чувства у него нет? А самое главное плох ли, хорош ли, благодарен или не благодарен Чехову H.M.Ежов, сам Чехов не может стать от этого ни хуже, ни лучше, если бы характеристика Чехова H.M.Ежовым была верна. Поэтому, оставляя в покое /181/ нравственную сторону вопроса, я коснусь только его фактической стороны.