А отличники сдохли первыми.. - [49]

— Вон там давайте выгрузимся. — Егор, всё ещё стоящий за штурвалом, повёл лодку к полузатопленным гаражам, над которыми высились корпуса Юридической Академии и какие-то жилые высотки. — Схороним пока где-нибудь ящики и бенз. И донесём её до больницы.

Он присмотрелся к раненой пиратке. Та перестала дрожать, но уставилась в пустоту и не обращала на нас никакого внимания. Похоже, в глубоком шоке.

— Я правильно понял, что теперь вы вон там базируетесь? — Я показал на виднеющийся невдалеке край корпуса медицинского колледжа, разглядывая подтопленный берег мертвого города в бинокль и вроде бы не замечая опасностей. Вот только здесь было непривычно много жор. По сравнению с деревнями, где я до этого в основном обитал. Кое-где у берега жертвы вируса сидели целыми группами, человек по десять-пятнадцать. И смотрели на водную равнину как зачарованные. Будто бы ждали прибытия какого-то парохода, который, наконец-то, возьмёт их на борт и увезёт из всего этого дерьма в прекрасные дали. С кучей вкусной и полезной еды.

— Почти. Там совсем рядом областная детская больница, отсюда не видно. Её легче оборонять. И больше полезного оборудования. Мы ещё и из взрослой клиники натаскали всякого… А старую школу центровые и ленинские давно разнесли вместе со всеми рубежами.

Достигнув берега, мы аккуратно вынесли брезент с раненой и прислонили её пока к стенке одного из гаражей. И потом быстренько повыбрасывали на землю все трофейные патроны и две полные канистры на двадцать литров каждая. Ещё одна оставалась полной где-то наполовину.

— Ну что, бывай, островитянка! Оставь эту себе, что ли. — Я подтолкнул неполную ёмкость к Насте, занявшей место у руля, и спрыгнул с борта. — Может, ещё свидимся…

— Хуидимся! — Выпалила она вместо прощания и заржала во весь голос, зажав в зубах дымящую сигару. Толкнув рычаг, она скоро скрылась из вида, устремившись обратно в сторону моста. Прикольная девка. С яйцами.

Пока кадеты аккуратно, но торопливо припрятывали свои трофеи в щель между гаражами, я походил вдоль рядов кирпичных будок, надеясь найти что-нибудь полезное. Но все калитки, встроенные в железные двери гаражей, были давно вскрыты. Некоторые ворота были распахнуты. Видимо это были те, внутри которых на момент удара эпидемии оставались готовые к поездке машины.

Внутри боксов не было ничего, кроме прикрученных к стенкам верстаков, мусора и пустых пластиковых канистр из-под разных автомобильных расходников. Даже запасные колёса вынесли. Доспехи они из них делают, что ли…

Алина шла неподалёку вслед за мной и бросала в воду камешки, заставляя их отпрыгивать от поверхности.

— Раз-два-три-четыре… Раз-два-три-четыре-пять… Шесть! Шесть раз получилось! Ух ты… — Нагнувшись за очередным камешком, она всмотрелась в мусор, вынесенный на берег разливом. — Классная сумка… Гуччи…

Вытащив из песка небольшой лакированный дамский клатч — почти новый, только замызганный песком — она открыла его и начала копаться в содержимом.

— О! Ничего себе… Да они же бешеных денег стоят! У меня у тёти такие же были… — Воскликнула она, отыскав внутри что-то ценное и привлекая этим моё внимание.

Вытащив из клатча маленький пузырёк, она немедленно сняла пластиковую крышку.

— Стой!!! — Но мой крик опоздал. Поддавшись привычному импульсу, девочка брызнула духами на запястье и, принюхавшись, замерла с удивлённым выражением лица. Пока не понимая, чего это я так кричу.

Осознание того, что она только что наделала, пришло к ней вместе с восторженным рёвом окружавших нас скучающих стаек жор.

Глава 15. Вальс на крыше

Время, как обычно, замедлило свой ход. Как обычно — для меня. Как обычно — для таких моментов.

Когда в миг высочайшего нервного напряжения в голове словно что-то щёлкает, будто бы лопается какой-то сосуд или нерв.

Когда посещает ощущение полной нереальности происходящего на уровне эмоций.

Когда разум всё равно продолжает упрямо твердить: да, старик, это всё происходит на самом деле. Здесь и сейчас. Да, прямо вот так. Прямо с тобой. Такие дела.

Когда мышцы с травмированными волокнами и исчерпанным запасом гликогена словно получают удар тока и забывают про боль и усталость.

Когда воздух резко разворачивает лёгкие во весь объём, словно угрожая разорвать грудную клетку.

Когда всё тело наполняет нестерпимый зуд, идущий изнутри, а не по коже.

Когда взгляд застилает знакомая багровая пелена.

Когда тебе снова нужно забирать жизни. Также остро, как сделать вдох…

Таким я всегда был в моменте совершения своих преступлений. В моменте поиска выхода из окончательно свихнувшейся психушки. В момент бойни у гостеприимного домика в Липовке.

Вот таким я стал прямо сейчас. Большего не требовалось.

Швырнув своё тело в сторону испуганной Алины, я схватил ближайшего к ней жору за волосы и ткнул кулаком в затылок. Хрустнув и уставившись на меня пустыми глазами из запрокинутой головы, несчастный опал на песок, потеряв связь мозга и конечностей.

Перепрыгнув через парализованное тело, я бросился руками вперёд и оттолкнул тощего заражённого, уже щёлкающего зубами около руки Алины. Он отлетел, проехался спиной по песку и почти сразу вскочил обратно. Иногда эти твари были весьма резвы, если приятный запах был особенно сильным и близким.