А он не вернулся из боя - [3]

К удивлению Николая, через полтора часа после взлета с военного аэродрома в Ташкенте самолет начал кружить над огромной чашей гор. Внизу был виден аэропорт, к которому в южном направлении примыкал большой город.

«Кабул», — понял Николай, наблюдая, как самолет, по спирали снижаясь вниз, казалось, вот-вот коснется крылом гор. Наконец он коснулся шасси бетонки и, постепенно снижая скорость, остановился. Опустилась хвостовая рампа, и последовала команда выходить. Николай шагнул к пандусу, в глаза ударило яркое солнце.

«Даже ярче, чем в Ташкенте», — подумал он и, поправив на плече тощий вещмешок, в котором, кроме предметов личной гигиены, пары носков, книги, ничего не было. «Остальное, что положено, получите там», — сказали в Ташкенте.

Прибывших построили в два ряда, и к ним подошел полковник, с ним трое офицеров. Капитан, сопровождающий солдат, шагнул к полковнику и четко доложил о прибытии пополнения в количестве двадцати восьми молодых солдат. Полковник пожал ему руку и, приложив руку к фуражке, громко поздоровался:

— Здравствуйте, товарищи!

Прибывшие несколько нечетко ответили:

— Здравия желаем, товарищ полковник!

— Я начальник политотдела 103-й воздушно-десантной дивизии полковник Самин. Вы прибыли в Демократическую Республику Афганистан, в город Кабул — столицу этого государства.

Вам предстоит нелегкое дело — исполнять интернациональный долг, задачи, которые поставила перед нами Родина. Об истории страны и о прославленном соединении — 103-й дивизии ВДВ — вы ознакомитесь в ходе службы. У меня вопрос. Больные и не желающие служить здесь есть?

Шеренга молчала.

— Ясно, вы прибыли добровольно.

Полковник повернулся к своим офицерам и негромко что-то сказал, после чего они с сопровождающим солдат капитаном сели в открытый уазик и поехали прямо через взлетно-посадочную полосу к видневшимся строениям. Как только уазик проехал через бетонную полосу, на нее приземлился АН-26 — военно-транспортный самолет.

— Ничего себе порядок, — чуть слышно произнес стоявший рядом с Кобликом солдат. — Так можно и столкнуться.

Вскоре прибывшие небольшой колонной двинулись в том же направлении, куда удалился уазик. Через пятнадцать минут вошли на огороженную колючей проволокой территорию. В глаза бросилась военная техника — танки, бронетранспортеры, чуть подальше — ровный ряд артиллерийских орудий и длинные барачного типа строения. Территория была ухожена, небольшие травяные площади, дорожки, обозначенные выкрашенными белой краской камнями.

Вскоре они подошли к одноэтажному зданию и остановились. Последовала команда «вольно», но разойтись не разрешили. Появилась команда офицеров, в руках каждого были списки. Стали называть фамилии и указывали офицера, к которому должен был подойти прибывший. Услышав свою фамилию, Коблик направился к старшему лейтенанту Медведеву. Рядом с ним оказались еще трое новобранцев. Старший лейтенант представился командиром второго взвода третьей роты второго батальона.

Солдат отвели в баню, затем выдали полевую форму, объявив, что одежда, в которой они прибыли, является парадно-выходной. Коблик удивился, когда, получив обмундирование, обнаружил кроме сапог еще кеды. Не сдержавшись, спросил у прапорщика, выдававшего форму:

— Нам что, придется много бегать?

— Придется, дорогой, придется и бегать, и лазать по горам, тогда и оценишь разницу между кирзой и кедом.

Затем прибывших привели на обед, после чего Коблик и еще трое ребят направились в казарму.

Весь взвод располагался в одной из половин длинного барачного типа здания. Недалеко окопы — укрытие в случае обстрела территории ракетами или минометами. Взводная казарма — длинное помещение, где в два ряда располагались двухэтажные металлические койки. У торцевых стен стояло несколько столов. Была и комната для отдыха с телевизором, туалет — на улице, там же умывальник. Каждому солдату — по тумбочке, вдоль кроватей — металлические табуретки.

Коблику досталась нижняя кровать, над ним разместился один из прибывших. Объяснили, что кроватью можно пользоваться только для сна, что распорядок не предусматривает просто лежать на кровати. К вечеру Николай поучил автомат Калашникова с патронами калибра 5,45 мм. В Ташкенте они занимались с АК-47, а этот был со складным металлическим прикладом. Вручили бронежилет весом 16 килограмм, подсумок, четыре гранаты и боеприпасов на два магазина, алюминиевую флягу, каску, медицинский пакет.

Так начался новый этап жизни для рядового Николая Коблика. Несколько первых дней прошли, как в калейдоскопе. Утром подъем, завтрак, построение, затем занятия по боевой подготовке, учебный класс, где рассказывают об Афганистане, политзанятия.

И все это проходило в таком темпе, что Коблик с трудом успел познакомиться с солдатами своего взвода. Николай ознакомился с территорией, на которой дислоцировался его полк. Он уже знал, что один полк дивизии расположен в древней крепости Бала-Хиссар, на юге Кабула, а третий полк — в центре города, в резиденции королей, а сейчас в крепости, где находилась резиденция Президента Демократической Республики Афганистан.

Успел заметить, что кормят здесь получше, чем в Союзе, и что сразу почувствовал здесь более мягкое и уважительное отношение к солдатам, да и у них между собой. Хотя и дисциплина здесь была на высоком уровне. Коблик и сам понимал, что в бою это самое важное качество. Часто от исполнительской дисциплины зависит жизнь. Даже солдаты, которые уже прослужили немало, приводили примеры разгильдяйства или несоблюдения приказа, которые приводили к трагедии. В этом он убедился вечером, перед ужином, когда их взвод, направляясь в столовую, проходил мимо санчасти, а туда как раз доставили одного раненого и одного погибшего, которого перегружали в санитарный «Рафик». Один из старослужащих тихо сказал: «Погибшего — в морг, смотри, через день-два „груз двести“ уйдет на родину».