А любовь как сон - [2]

Она обвила мою шею, я запечатал её ротик долгим поцелуем, до боли втянув её язык, и положил расслабленное тело на песок в метре от моря.

Катя отдалась тихо и целомудренно.

Когда окончились наши последние содрогания, мы, вдруг с ужасом услышали рядом с нами могучий храп.

В будке с открытой дверью, в двух метрах от нас, раскинулись в безмятежной позе два спящих мужика. Посмотрев кругом, мы поняли загадку уложенных рядами мешков. Оказывается, мы попали на пляж какого-то санатория, в спальных мешках, метров на двадцать в длину, лежали сопящие курортники.

Мы ретировались со смущёнными смешками.

Роберт, мой сосед в пансионате по комнате, заколебал меня совсем! Одну пассию он уже проводил домой за день до моего приезда, но никак не мог найти себе новую, что было невыносимо для его южного темперамента, и потому он всё время ныл:

– Тебе хорошо, Катька – мочалка, трахаешь!

– Не называй её мочалкой.

– Тогда пусть распустит свой каштановый хвостик, у девушки должен быть распущенный волосы.

– Сам ты распущенный! Так купаться удобней.

Армяне выглядят обычно старше своих лет, я дал бы Роберту все сорок, но он как-то специально достал паспорт, ему было только двадцать восемь. Мне тогда было тридцать два, Кате девятнадцать, но когда я попросил её познакомить Роберта со своей соседкой по номеру – улыбчивой латышкой Даной, – то она заявила:

– Он старый для неё!

– А я для тебя?

– Ну, тебе больше двадцати пяти не дашь!

Тут с Робертом случилась напасть – он влюбился в уже занятую кавалером Риту, лейтенанта милиции из сибирского заштатного городка. Роберт был поражён статной воинской выправкой её фигуры, которая чувствовалась даже при отсутствии милицейской формы. Как, бывает, не везёт красивым девушкам! Рита честно призналась, что приехала на юг найти мужа, потому что «в её городке одни дебилы, да и те расхватаны». А здесь, как назло, к ней упорно прицепился щуплый, угловатый узбек, было видно, что Рита с ним не спит, но она, как-то безнадёжно, отбывала повинность его постоянного сопровождения.

Роберт подначивал меня, мы покидали на время Катю, а сами ложились на пляже поближе к «сладкой парочке», после чего Роберт начинал негромко и заунывно канючить с армянским акцентом:

– Постой скелетик, не спеши, Дай кусочек анаши, Анаша, анаша, После морфий хороша!

Получалось очень смешно, Рита тоже улыбалась, а узбек сначала строил зверские рожи, но с нами связываться боялся и делал вид, что песенка к нему отношения не имеет.

– Рита, Рита, – вздыхал Роберт, улучив редкий момент отсутствия узбека, – какой у тебя нежный кожа на ручке!

– Я вся нежная! – кокетничала Рита, даже не подозревая, какую бурю страсти вызывают эти слова у впечатлительного армянина.

Однажды Рита появилась на пляже перед нами с Робертом, одна, с мрачным видом, какая-то согнутая, совсем потеряв военную выправку.

– Что случилось, Рита? – спросил я.

– Кончилась любовь! Хотел меня изнасиловать.

– Это лейтенанта милиции?

– На что и напоролся, увезли в больницу.

– Ну, что расстраиваться, Рита? Чем хуже Роберт, смотри, как сохнет по тебе! – сказал я ей.

– Ну, что-то незаметно, чтобы ты высох, – посмотрела Рита на Роберта.

– Рита, – тихо и грустно произнёс Роберт, – моя мама будет очень рада видеть тебя в Ереван.

Рита была тронута откровенным чувством.

– Я ничего не обещаю тебе Роберт, настроение у меня испорчено, да и отдыхать осталось неделю. Но если хочешь, просто подружим это время.

– Конечно, Рита!

Наша компания оформилась. Прихватывая иногда Дану вместе с заведённым ей московским дружком, мы облазили весь город, резвились как дети в парке сказочных фигур, крутились на аттракционах, фотографировались на набережной с нахальными обезьянками, которые сначала прыгали на плечи, а потом шарились в карманах.

Городские прогулки обычно заканчивались рынком, где женщины выбирали фрукты, а Роберт мясо барашка для настоящего кавказского шашлыка. Вечером мы устремлялись в горы за пансионатом. Крутые подъёмы и горный воздух возбуждали аппетит, который немедленно погашался шашлыками под армянский коньяк.

«Горные долины спят во тьме ночной,

 Тихие долины дышат свежей мглой!»

– орали мы, что есть силы, на всю округу. Когда глотки уставали, я включал переносной магнитофон, и толпа танцевала на узком пятачке между скалами. Хитом сезона в то время был «Сувенир», исполняемый сипловатым эротическим голосом Демиса Русоса.

Как было устоять лейтенанту милиции на земле всеобщей любви? Роберт отмалчивался даже со мной, но меланхолия напрочь исчезла с его вывески.

– Роберт, трахаешь Ритку?

– Зачем так грубо? У нас любовь.

– Как добился? Узбек две недели зря обхаживал.

– Это секрет.

– Скажи секрет. Что мы, не друзья что ли?

– Зачем не друзья?

– Так скажи.

– Нет, не скажу. Это большой армянский секрет.

«Секрет» заинтриговал меня. Помучившись в угрызениях совести, я решился на злодеяние. Как-то я пошёл «гулять» по просьбе Роберта, когда к нам в комнату зашла Рита, но сам, выждав минут десять, перемахнул на балкон нашего номера, благо он был первый от центральной площадки этажа, тоже имевшей выход на общий с нашим балкон.

То, что я увидел через стекло, заставило меня возбудиться больше, чем во время собственных половых актов.