... а Ганг течет дальше - [45]

В Индии буддизм пользовался сначала огромным влиянием, но со временем был вытеснен индуизмом. Сейчас буддизм почти не существует на своей родине, где насчитывается не более 200 тысяч его последователей.

Но Сарнатх остался «священным» местом буддистов, и к новому каменному храму «ступе» тянутся паломники со всех концов света. Стены храма понятным для всех языком картин, принадлежащих кисти японского художника, повествуют о деяниях Будды. Буддийский священник — лама исполняет молитвенный ритуал «махаяны», наливает масло в лампадки и бьет несчетные земные поклоны перед огромным золотым изваянием Будды. Затем раздается подхватываемый эхом глухой звон колокола своеобразной формы, который подвешен у входа и приводится в движение наклонной балкой.

Фотографировать в храме не разрешается, и даже лама не мог снять запрет, наложенный высшим начальством. Сам же высший начальник находился в 200 метрах от храма. Он сидел, обложившись грудой книг, газет и журналов, в одноэтажном белом домике, каких здесь немало.

Человек этот даже отдаленно не напоминал отрешившегося от мира фанатика. На столе перед ним лежал раскрытый номер «Таймс», а сам он блестяще говорил по-английски с оксфордским произношением и превосходно разбирался в международной политике. Только желтое монашеское одеяние и гладковыбритая голова выдавали в этом джентльмене лицо духовного звания. Разрешение на фотографирование он выдал с привычной деловитостью чиновника, после чего вновь погрузился в изучение международных новостей.

В музее Сарнатха демонстрируется знаменитая колонна Ашоки, воздвигнутая этим царем в честь Будды в Ш в. до н. э. На круглой платформе, увенчанной символическим колесом буддизма — дхармашакрой, спинами друг к другу сидят четыре льва. Дхармашакра фигурирует в трехцветном государственном флаге Индии. А изображение колонны Ашоки с древним санскритским изречением «Сатьям эва джаяте» («Правда побеждает всегда») стало гербом Индийского Союза.

Мир Таты

В промышленных районах Бихара нет ни храмов, ни факиров, ни жрецов — ничего из того экзотического набора, на который так падки иные иностранные туристы, но именно здесь можно получить представление о современной Индии, о тех подлинных чудесах, которые творятся в этой древней стране.

Эту часть страны называют индустриальным фасадом Индии. Она производит тем более сильное впечатление, что зримые черты нового возникли здесь не по воле случая, а в результате усилий правительства преодолеть отсталость страны.

В здешнем пейзаже мало полей, а деревни превратились в рабочие поселки. Недаром Бихар называют «индийским Руром». Он и в самом деле располагает углем и рудой, заводами и шахтами, в его промышленном районе давно сложились кадры квалифицированных рабочих и инженеров. Рядом со старыми предприятиями колониального периода выросли новостройки пятилеток, а около комбината индийского стального короля Таты государство построило индустриальные гиганты, проникнутые совершенно новым духом.

Дханбад, где мы сделали остановку, был не обычным индийским городком с его яркой сутолокой, а закоптелым центром угледобычи. Его домишки, покосившиеся халупы на окраинах, деревья и улицы — все было покрыто тонким слоем черной пыли. Безрадостные строения распространяли вокруг себя уныние. Казалось, крестьяне должны за тридевять земель обходить поселок, где рабочий люд не в состоянии покупать их продукты, но, к нашему удивлению, в Дханбаде, как и повсюду, тряслись на огромных колесах запряженные быками телеги. Как и повсюду, обливались потом рикши, сменившие коляски на трехколесные велосипеды, и просили милостыню нищие с той лишь разницей, что в этом суровом мире они не пытались выдавать себя за святых. Горняцкий поселок Дханбад был кусочком Индии со всеми только ей присущими атрибутами и нищетой, больше бросавшейся в глаза, чем в других городах Бхарата, где иностранцы смотрят на все сквозь призму восточной романтики.

Будущее городка скрыто в недрах земли — уголь высокого качества залегает на небольшой глубине и поблизости от огромных месторождений железной руды. По ее запасам Индия стоит в одном ряду с СССР и США. Природные богатства служат прочной основой для развития тяжелой промышленности. Пройдет немного времени, и изменится облик Дханбада, которому суждено стать важным промышленным центром..

Пока это только перспективы. Правда, они обрели конкретное выражение в пятилетних планах, но немало труда, усилий и лишений потребуется для их осуществления.

В настоящее время Индия — аграрная страна, сделавшая первые робкие шаги по пути индустриализации. Ее станкостроение не вышло из зачаточного состояния. Только текстильная промышленность сейчас уже в состоянии удовлетворять потребности страны.

В «Дигварди коллери» — дочернем предприятии концерна Таты — мы спустились в забой и на глубине 200 метров увидели то, о чем можно было догадаться наверху: условия труда были тяжелые, методы добычи угля — примитивные, а вид шахтеров свидетельствовал о систематическом недоедании. Наш вопрос о душевых и спецодежде вызвал недоумение. Главный инженер спустился в шахту в том же костюме, в каком сидел за письменным столом, а шахтеры работали босиком и в дхоти, которые, вероятно, когда-то были белыми. Если шахта давала какую-то добычу, то только благодаря благоприятным природным условиям: угольные пласты начинались на глубине 100 метров и имели не менее 2–3 метров в толщину, а скалистая порода прочно держалась в штольнях, лишенных подпорок.