... а Ганг течет дальше - [41]

В Тадж Махале вечная монументальность камня и преходящая прелесть садов соединены в сочетании, присущем лишь выдающимся творениям. Фоном гробнице служат вечноголубое небо и море солнечных лучей, которые отражаются от мраморного купола, уподобляя его земному светилу. Даже ночной мрак не в силах скрыть красоту Тадж Махала. Больше всего его очарование в полнолуние, когда белое здание выступает из тьмы подобно сказочному видению.

Два десятилетия потребовались для строительства гробницы, 20 тысяч рабочих и ремесленников, мастеров и архитекторов вложили в нее труд, гений, мысли. Без устали несли они к ее подножию камни, обтесывали их, выравнивали и полировали, пока наконец прекрасное творение восточной фантазии не было завершено.

Своеобразная архитектура Моголов XVI–XVII вв., нашедшая воплощение в Тадж Махале, возникла в результате синтеза творческой мысли мусульман и искусства индусских ремесленников и испытала сильное влияние арабо-персидского зодчества. Но если даже в гробнице и преобладают идеи, характерные для памятников и мечетей мусульман, она все же содержит так много самобытного, настолько неразрывно связана с древней культурой страны и ее творчеством, что ее по праву причисляют к сокровищам индийского искусства.

Экстаз на Ганге

Бенарес без преувеличения можно назвать городом контрастов. В нем уживаются рядом развалины, унаследованные от прошлого, и университет, указывающий путь в будущее, религиозный экстаз и деловитость базара ремесленников, улицы, где жизнь кипит ключом, и пепельно-серые мертвые кварталы. Город на Ганге — место паломничества, где сосредоточены все особенности индуизма и необычайное выступает рука об руку с обыденным. Кого только не встретишь в Бенаресе — созерцающих гуру и вымаливающих подаяние нищих, аскетов-богоискателей и осыпанных пеплом шарлатанов, истязающих себя верующих и расчетливых дельцов, святых, ученых, паломников, туристов. Кажется, что здесь время замедлило свой бег и для города на Ганге XX век не наступил.

Бенарес считается самым священным городом Индии, так как он расположен в «священной» излучине «священного» Ганга. По статистическим данным, в нем насчитывается около 400 тысяч жителей, но во сто крат больше людей стекается сюда со всех концов страны. Город принимает миллионы паломников, чтобы затем вновь вытолкнуть их из себя.

Бенарес так же стар, как сам индуизм. Он существовал еще тогда, когда два с половиной тысячелетия назад в его окрестностях Гаутама (Будда) обнародовал свое учение. Сейчас Бенарес производит впечатление изношенности, обветшалости, он, по-видимому, жизнеспособен лишь до тех пор, пока существует религиозный фанатизм.

Жители города давно уже перестали заботиться о поддержании зданий в порядке. В 1948 г. величественный Ганг превратился от муссонных дождей в бурный поток, затопил храмы и дома, забил их илом и разрушил, подмыл берега и похоронил тысячи людей в своих бурлящих водах. И как будто эта катастрофа произошла только вчера — огромные отверстия продолжают зиять в каменных стенах набережной, а многие дома так и стоят без жильцов. Гниение и распад прочно основались в Бенаресе.

В центре города расположен грязный базар. «Священная» жизнь сосредоточена на берегах Ганга, на круто спускающихся вниз лестницах — гхатах, в возвышающихся вдоль набережной храмах. Сколько их здесь? Говорят, около двух тысяч, а может, и больше. За их состоянием никто не следит, они медленно разрушаются, и, надо полагать, со временем их будет становиться все меньше. Некоторые из храмовых зданий отполированы до блеска, другие совсем заброшены, но ни одно не блещет той красотой и изысканным изяществом, которыми славится индийская архитектура. Они имеют сугубо практическое назначение — служат перевалочными пунктами для ищущих исцеления паломников, казармами для массового духовного обслуживания, и только.

Вокруг храмов идет непрерывная купля-продажа, торгуют всем, что только может найти себе покупателя. Здесь все рассчитано на удовлетворение запросов паломников. Наваленные горами и сплетенные в венки цветы дурманят запахом жасмина. Мимо выставленных для продажи образов, амулетов, благовоний движутся бесконечные толпы людей. Одни останавливаются, щупают, откладывают что-то в сторону или покупают; другие громко спорят, почти кричат, как будто хотят убедить в чем-то даже тех, кто стоит далеко в стороне. Но в конечном счете все будто влекомые сверхъестественной силой направляются в храмы. Священные коровы жадно протягивают мокрые от слюны морды к гирляндам цветов, но их легкими пинками и криками отгоняют от лакомой приманки. Обезьяны куда проворнее. Они полными пригоршнями набирают земляные орехи и, прежде чем продавцы успевают опомниться, оказываются на электрических проводах.

Среди колышущейся толпы людей только садху кажутся отрешенными от мирской суеты. Это «святые люди», богоискатели. Их тощие голые тела, в лучшем случае прикрытые набедренной повязкой, посыпаны золой, грязные волосы свалялись, а лица для пущей неприглядности размалеваны. Они сидят, меланхолично уставившись широко раскрытыми глазами вдаль или на солнце. Мы видели садху, который в течение нескольких часов стоял на одной ноге, подняв правую руку к небу. Взор его блуждал, как если бы он находился под гипнозом.