А Фост Одатэ.. - [15]

Шрифт
Интервал

Петра,

скажу:

"Прости меня!" -

и снова

в машинный зал

пойду

с утра.

Решить задачу

не могу,

останусь у него

в долгу,

закончу жизнь

я в психбольнице,

но даже там

мне будут сниться

программы,

бланки,

распечатки,

мои ошибки

и отладки..."


Я показал это стихотворение Петру Ивановичу в надежде разжалобить. Петр Иванович, как всегда доброжелательный, прочитал опус, сказал, что в четвертой с конца строке не хватает местоимения "я", добавил его, вернул мне стишок и снова погрузился в свои занятия.


Но, "Бог не фраер, и меня спасла тогда еще невеста, а в жизни будущей - жена". Леночка попросту помогла мне правильно воспользоваться той самой "плохой" программой из "библиотеки прикладных программ ФОРТРАНА", с помощью которой работа была успешно завершена, все уравнения решены при всевозможных значениях параметров и прочее.

Ко дню рождения Петра Ивановича я написал шуточные стишки, непосредственно относящиеся к теме наших исследований:


Лежит кристалл, людьми и Богом позабытый,

Пришел Хаджи, фотон в него впустил,

И начался процесс, для посторонних скрытый,

Нутацией его он окрестил.


Ужасны, страшны муки экситона:

Вот он возник, а вот опять исчез...

Хаджи, не слыша экситона стоны,

В кристалл пером скрипучим так и влез.


Готовит для него он муки пострашнее:

Уничтоженья оператор написал!

Накачку задал он еще мощнее,

Расстроил резонанс и так сказал:


"Пусть частота нутации растет,

Расстройка резонанса возрастает,

Пускай никто на свете не узнает,

К чему, в итоге, это приведет!


Биэкситон пускай попляшет тоже,

Двумя фотонами его мы возбудим, -

Он деться никуда у нас не сможет,

Мы всем частицам по заслугам воздадим!"


Хаджи все мало, вновь перо он точит!

Устроив гистерезиса петлю,

Он экситон на ней повесить хочет,

Удавит словно муху, словно тлю.


С усердием, достойным подражанья,

Он доказал нам теорему площадей,

Увидел СИП, и ПИПу уделил вниманье,

А сколько в голове еще идей!..


Ну, и так далее... Такое вот развлекательное рифмоплетство для узкого круга. Не стану здесь разъяснять смысл употребленных терминов - много чести для столь убогого стишка. А непосвященному читателю скажу лишь, что все термины и понятия употреблены к месту и в связи с содержанием наших исследований того периода.


Выход эмоциям я время от времени продолжал находить в форме рифмоидного бреда. Видимо, латентно протекавшая графомания начинала себя проявлять. Однажды я даже написал "Венок сонетов" - довольно сложную с точки зрения поэтической техники вещь. Напомню, что классический сонет состоит из четырнадцати строк и существует в двух вариантах: два катрена и две терцины, либо три четверостишья и одно двустишье. Венком сонетов называют группу из пятнадцати сонетов, соединенных друг с другом таким образом, что последняя строчка одного, является первой строкой следующего, а пятнадцатый сонет состоит из первых строк всех четырнадцати. Сказанное, быть может, не очень понятно, однако на примере это постигается лучше. К сожалению, мой венок сонетов полностью не сохранился, однако для развлечения читателя приведу случайно сохранившуюся четверку первых сонетов:


Я диссертацию писал на соисканье,

Руководили мною - мудрый Петр Хаджи

И Сева Москаленко. Том лежит,

Готовый отдан быть "коварским" на закланье.


Три года пролетели, пробежали,

То "на природе", то в подвале, то в кино...

Все то, что выпито, то выпито давно,

И вот в Совет отправлены скрижали.


Ну, не жалейте слов, научные витии!

Проворство ваше в отправлении месс

Известно всякому, но непотребных мест

Не выставляйте, и помойте ваши выи.


О храм науки! Где твоя краса?

Я знанья жаждал, верил в чудеса...


* * *

Я знанья жаждал, верил в чудеса,

Учился много, мало постигал,

В науки бездну глубоко сигал,

И не слезал с фортуны колеса.


Ах род мой - блеск и нищета!

От колыбели тянется дорога,

В науку путь предписан строго,

Хотя наука, может быть, не та.


Для вас - журавль, для меня - синица,

Что вам коньяк, то для меня вода.

В моих карманов ангелов стада,

Бугаз и Коблево - еще не Ницца.


О, гордость наша, хитрая лиса:

Алкали уши сладки словеса.


* * *

Алкали уши сладки словеса,

К моей разочарованности вящей,

И в деве юной, прелестью манящей,

Еще не видны дряблы телеса.


Так мы вино вливаем в свой желудок,

Ловя раскрепощенья миг,

Не ведая расплаты лик:

Инфаркт, цирроз, иль помутившийся рассудок.


Как углядеть подводные теченья?

Каков на вкус Иуды поцелуй?

Как я, судьбы своей холуй,

Грядущего не увидал мученья?


К питью нектара приложил старанье,

На лепестках средоточив вниманье.


* * *

На лепестках средоточив вниманье,

Вдыхая нежный аромат,

В руке сжимая автомат,

Разносим по миру страданье.


За пазухой кирпич, зато в руке цветок,

Изысканная вежливость, bone tone,

А за спиной в руке зажат bБton.

Как этот мир двуличен и жесток!


Кто? - Фарисеи?! - жалкий детский сад,

Макиавелли? - прост, как слесарь ЖЭКа,

Иезуит - для нынешнего века -

Всем академикам как младший брат.


Премного всеми, господа, довольны...

Шипы интриг, как колетесь вы больно.


Ну и так далее. Написаны были все пятнадцать сонетов. Естественно, пятнадцатый выглядел так:


Я диссертацию писал на соисканье,

Я знанья жаждал, верил в чудеса,

Алкали уши сладки словеса,

На лепестках средоточив вниманье.


Еще от автора Сергей Николаевич Белкин
Бутучены

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Портреты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беглец-Шоу

Остросюжетный триллер в "жанре погони".Джон Деми, он же Иван Демидов, попадает в драматические жизненные обстоятельства и вынужден принять участие в смертельно опасной игре: он убегает, а охота идет не столько за ним, сколько за его жизнью. Действие происходит в Москве во второй половине XXI века. Автор описывает будущее таким, каким оно может стать, если некоторые тенденции сегодняшнего дня продолжат свое развитие. Москва будущего – раздираемый противоречиями мегаполис, поделенный на сословные и этнические зоны, а общество будущего – мир жестокой и безжалостной борьбы, выжить в которой удаётся немногим…


Говорящая муха

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Корректор жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».